Душою настежь. Максим Дунаевский в моей жизни

Они приехали с Украины, из Черновиц, как рассказала мне Маша, но уже давно живут в Ленинграде. Она дала мне свой телефон и адрес, сказала, что одобряет выбор брата и надеется видеть меня часто.

Начались танцы. Володя заказал оркестру «Хава нагилу». Маша задорно пустилась в пляс, а за ней и мы. В танце он не спускал с меня глаз, ловил мои руки. Мы веселись и дурачились, как дети.

Внезапно я почувствовала себя счастливой. Абсолютно счастливой. Как будто я ждала этого момента всю свою предыдущую жизнь, и вот он наступил! Спроси меня почему, я не смогла бы объяснить. Просто мне было очень хорошо рядом с ним, легко, радостно и свободно. Я чувствовала себя в своей «стихии», забывая обо всем на свете.

Контакт и с другими членами его семьи возник мгновенно, как будто я знала их вечность. Как будто они были моей семьей. Самое удивительное, что это ощущение «семьи» у меня осталось к этим людям по сегодняшний день, несмотря на прошедшие годы и на огромное расстояние, которое всех нас теперь разделяет.

С того вечера мы начали видеться с Володей каждый день. Я открывала его новые и новые достоинства, которые восхищали или трогали меня. Добрый, отзывчивый и всегда веселый характер, и это несмотря на неприятности, которые возникали у него то здесь, то там. Неизменное чувство юмора и оптимизм, которые меня всегда так притягивали к людям.

Владимир сказал мне, что ему 19 лет и что он работает в «Союзпушнине». Столько же лет было и мне! Он выглядел намного старше, но для меня это не имело никакого значения, так же, как и его социальное положение. Главным были только чувства, которые он у меня вызывал. Они возникли почти сразу.

Володя рассказал мне также, что у него есть огромный дог, Изя, редкого палевого цвета шерсти, которого он обожает и которым очень гордится. Но что пес никого не принимает, кроме своего хозяина. Может и сильно укусить – он такой.

Через несколько дней он все же пригласил меня к себе в гости – показать собаку.

Дог действительно оказался огромным. Необычной бежево-сероватой окраски, очень красивым. У меня сразу возникли ассоциации с «Собакой Баскервилей», так как вид у него был довольно устрашающий, несмотря на всю его красоту и величие. Но я всегда очень любила животных. Любых, всех без исключения и в особенности собак. Никогда не боялась погладить их по спине, проходя мимо них на улице, не исключая даже питбулей. Наверно, они чувствовали эту любовь и поэтому отвечали тем же, на инстинктивном уровне. Я всегда разговаривала с ними, как с людьми, убежденная в том, что они понимали меня.

Изя, или Икс, как еще называл его хозяин, встретил меня очень настороженно. Напрягся, уставился в меня строгим изучающим взглядом своих больших черных глаз. Володя резко приказал ему сидеть, не двигаться. Он боялся, чтобы пес не бросился на меня. Но пока Вова находился на кухне, готовя собаке еду, а нам напитки, я, слушая свою интуицию, начала медленно приближаться к Иксу. Он внимательно и напряженно следил за мной, но не двигался. Постепенно я подошла совсем близко и осторожно присела рядом. Начала спокойно и доброжелательно разговаривать с ним – как когда-то с Рыжиком. Я давно поняла, что собаки очень чувствительны к интонации. Наверно, со стороны это выглядело глупо, но я стала рассказывать ему, совсем как человеку, кто я такая, почему пришла в его дом, что я рада его видеть и познакомиться. И еще что он очень красивый и умный пес, и я надеюсь подружиться с ним. Изя слушал меня очень внимательно, постоянно меняя выражение темных, как сливы, глаз. Как человек. Поднимал и опускал уши, как будто немного удивляясь. Я была совершенно убеждена – он понимал меня!

Когда Володя снова вошел в комнату и увидел нас рядом друг с другом, то поразился:

– Ничего себе! К Иксу никто не осмеливался подойти за два метра, он всегда пытается укусить… а тебя он принял… Вижу, что у него такой же вкус, как и у его папы! – от души смеялся он.

Ходит мнение, что когда по-настоящему любишь человека, то принимаешь его со всем, что его окружает: с его родственниками, друзьями, собакой или кошкой, крысой или змеей. Так как все, принадлежащее ему, кажется благом.

Не знаю, если это так, но, действительно, мне подходило абсолютно все, что было связано с Володей.

Я влюбилась. Влюбилась со всем пылом, искренностью и безрассудством первой любви. Мой избранник казался мне совершенством. Во всех отношениях. И наша любовь тоже казалась мне совершенством, абсолютной гармонией. Я проживала каждую встречу, каждую минуту и каждое его прикосновение ко мне в большой радости, в ощущении счастья. Как в словах песни, которая часто звучала в ту эпоху – из фильма «Романс о влюбленных», которая нравилась Володе: «…только ты и я, только ты и я, только мы с тобой…» Окружающий мир не существовал, когда мы были вместе. Наша любовь была маленьким райским островком, на котором мы поселились вдвоем, только вдвоем. И, самое главное, мой любимый полностью разделял мои чувства.

– Малыш, я счастлив! – говорил мне Вовка.