Dust

Стебли и листья шуршали, как бумага, когда Риксон перелез через перила и исследовал второй и третий ряды в поисках помидора, огурца или какой-нибудь ягоды, которая одичала и распространилась по другим культурам, обвиваясь вокруг стеблей своих собратьев. Он с шумом вернулся и вложил что-то в руку Ханны, что-то маленькое, с мягким местом, где оно слишком долго лежало на земле. "Вот", - сказал он и вернулся к поискам.

"Зачем им столько всего сразу?" - спросил Майлз, копаясь в земле в поисках еды. Ханна обнюхала небольшое подношение Риксона, которое смутно пахло кабачками, но недозрелыми. Вдалеке послышались спорящие голоса. Она откусила маленький кусочек и отпрянула от горького вкуса.

"Они забрали так много, потому что они не семья", - сказал Риксон. Его голос доносился из-за темных растений, которые дрожали от его шагов.

Юный Майлз направил свой фонарик на Риксона, который вышел из рядов кукурузных стеблей с пустыми руками. "Но мы не семья", - сказал Майлз. "Не совсем. И мы никогда этого не делали".

Риксон перепрыгнул через перила. "Конечно, мы семья", - сказал он. "Мы живем вместе и работаем вместе, как и положено семье. Но не эти люди, разве ты не видел? Видел, как они по-разному одеваются, чтобы их можно было отличить? Они не живут вместе. Эти чужие люди будут драться, как дрались наши родители. Наши родители тоже не были семьей". Риксон распустил волосы и собрал их вокруг лица, затем снова завязал. Голос его был тихим, глаза вглядывались в темноту, где спорили голоса. "Они будут поступать, как наши родители, и драться за еду и женщин, пока их не останется. Это значит, что нам придется сопротивляться, если мы хотим жить".

"Я не хочу драться", - сказала Ханна. Она поморщилась и оттащила ребенка от больного соска, стала натягивать комбинезон, чтобы сменить грудь.

"Тебе не придется бороться", - сказал Риксон. Он помог ей справиться с комбинезоном.

"Раньше они оставляли нас в покое", - сказал Майлз. "Мы жили здесь много лет, а они приходили, брали все, что им было нужно, и не боролись с нами. Может быть, эти люди поступят так же".

"Это было очень давно", - сказал Риксон. Он наблюдал, как малыш устроился на груди матери, затем спустился по перилам в темноту, чтобы покормиться еще немного. "Они оставили нас в покое, потому что мы были молоды и принадлежали им. Мы с Ханной были твоими ровесниками. Вы с братом были совсем малышами. Как бы плохо ни шли бои, они оставляли нас одних, чтобы мы жили или умирали по своему усмотрению. Это был подарок, то, как они нас бросили".