Два балета Джорджа Баланчина

Однако Ирсанов мягко настоял на своем. Теперь они сидели в ложе один за другим, и кресло Ирсанова стояло сейчас в полуобороте от кресла Анджея и на таком расстоянии, что их ноги слегка касались одна другую, и на каждое такое касание мальчик отзывался крутым поворотом своей аккуратно причесанной головки и вспыхивал улыбкой, в которой Ирсанов читал все, что сам придумал для себя в эти часы.

«Господи, как он красив! — думал сейчас Ирсанов. — Как он дерзко и беспощадно красив! Какие гениальные линии составляют рисунок его облика! За что, господи, ты даруешь мне его внимание и за что искушаешь меня?!» Ирсанов нашел своей рукой ладонь Анджея... первоначально он лишь прикоснулся к ней, и мальчик, решив, что это прикосновение случайно, не обратил на Ирсанова никакого внимания, но когда пальцы Юрия Александровича настойчиво сжали ладонь юноши, он моментально отвел свои широко раскрытые глаза от происходящего на сцене и посмотрел, как показалось Ирсанову, в его сторону с легкой осуждающей нежностью. И тогда Ирсанов отнял свою руку от этой теплой ладони и все второе отделение, более не касаясь мальчика, все смотрел и смотрел на него, а тот, иногда оборачиваясь к Ирсанову, отвечал ему беглой улыбкой…

Оба балета были одноактными и закончились довольно быстро. В самом начале десятого часа Ирсанов и Анджей уже вышли из театра и, делясь впечатлениями от спектакля, уже порядочно прошли по тихим в этой части города улицам, вышли на канал и приблизились к Казанскому собору.

— А вы сами тоже приезжий или здесь живете? — поинтересовался Анджей. — Я здесь уже третий раз, в Ленинграде. А вы?

– Живу здесь всю жизнь.

– Какой вы счастливый! — искренне воскликнул мальчик. — Вы можете сколько угодно ходить в Кировский, а я... Вы где- нибудь в этом районе живете. Да?

– Нет, на Васильевском. А что?

– А, знаю, знаю, это где Академия художеств, я там был уже. Жаль, в Эрмитаж я на этот раз не успеваю.

– А что так?

– Завтра уезжаю домой, в свой К... Уже надо на занятия.

– Когда снова думаете приехать сюда?

– Весной, после выпускных экзаменов. Хочу найти здесь работу. Постараюсь распределиться в Ленинград. Это ужасно трудно, но я надеюсь. В этот раз я приезжал показываться. Меня обещали взять в театр хореографических миниатюр. Это было бы здорово, да?

– Да, конечно, — подтвердил Ирсанов, думая совсем о другом. Он уже начал думать о скором расставании с Анджеем, и ожидание такой минуты тревожило его, причиняя буквально физическое страдание. Ирсанов предложил Анджею зайти куда-нибудь перекусить.

– Но у меня только два рубля с собой, так что...

– О чем вы говорите, Анджей! Как вам не стыдно! Оставьте свои два рубля себе на мороженое.

– Как на мороженое! Я должен буду заплатить рубль в поезде за постель, а на второй что-нибудь купить, бутерброд какой- нибудь.

– Но как можно оставаться в чужом городе без денег?! Я могу дать вам сколько надо. Потом пришлете в конверте. А?

– Нет, что вы! Деньги мне не нужны. Мне хватит тех, что есть. Я остановился у родственников, недалеко от вокзала, тут совсем уже близко. Раз — и я уже дома. Так что...

– Но может быть, все же поужинаем вместе? — повторил Ирсанов свое предложение.

– Но теперь все так дорого. Я даже не знаю, что вам сказать.

– Но есть-то вам хочется? Мне — очень хочется.

– Ну, раз вам хочется кушать, тогда пойдем. Где здесь столовая? Я не знаю.

– Столовые уже закрыты, Анджей, — сказал Ирсанов и звонко рассмеялся. — Вот здесь ресторанчик какой-то. Видите — «Чайка».

– Я, признаться, еще ни разу не был в ресторане. Там красиво, как выдумаете?

– Думаю, что там можно хорошо поесть. Когда-то — когда я был еще студентом университета — здесь была хорошая кухня и довольно дешевая.

– Но тогда все было дешевое. Да? Мне папа говорил. А теперь я даже не знаю...

– Об этом, Анджей, пожалуйста не переживайте. У меня есть деньги, нам хватит поесть, еще и останется.

– А вы часто ужинаете в ресторанах? Вы кто? Вы много получаете?

– Эти вопросы тоже позабавили Юрия Александровича хотя бы потому, что с такой бесподобной непосредственностью ему их никто никогда не задавал. Теперь он задумался, как ему на них ответить так, чтобы сказанное прозвучало для Анджея естественным. И он ответил как есть:

– Я профессор университета. Получаю достаточно. В рестораны хожу редко и только с друзьями. В основном ем дома. Вы удовлетворены? — Все это Ирсанов, разумеется, сказал иронически, но милый Анджей понял Ирсанова так как услышал, то есть очень буквально и в свою очередь сказал:

– Мой дедушка тоже был профессором Львовского университета, а до Львова он жил в Варшаве и там тоже был профессор, профессор-полонист. Он умер в прошлом году, во Львове. Может, вы его знаете? Не знаете? Обидно. А папа мой — он поляк, а мама украинка — обыкновенный инженер.