Состояние это, прав фрейдист Парамонов, болезненное, удаленное от благополучной бесстрастности неодушевленной натуры. Человек вообще — единственная из земных тварей, испытывающая на себе несовершенство иммунной системы здоровых животных инстинктов, единственный носитель опасного вируса, разрушающего защитный панцирь биологической самости. Этот вирус – душа.
К счастью, у большинства людей заболевание душой протекает латентно и без последствий. Повзрослев, они становятся предприимчивыми охотниками (от «хочу» и «охота!») или добропорядочными семьянинами. Отроческое смешение чувств – сопереживания и соперничества – преодолевается, теряет объем, уплощается, делает сильный крен к полюсу соперничества, соревнования.
Этому излечившемуся от сопереживания большинству мы, разумеется, должны быть признательны: именно они изобрели трактора, танки и прочие полезные вещи подлунного мира. Хотелось бы, впрочем, чтобы они были чуть более терпимы к тем, у кого болезнь души протекает с повышенной температурой — к художникам. Такая терпимость вполне возможна и обоюдовыгодна. А замораживать Антиноев и Адрианов вблизи рифейских отрогов — попросту старомодно и, как показывает опыт писателя Геннадия Трифонова, бессмысленно.
ОБ АВТОРЕ
Геннадий ТРИФОНОВ родился в 1945 году в Ленинграде. Окончил русское отделение филологического факультета ЛГУ. Преподает английский язык и американскую литературу в гимназии. В 1976 году за участие в парижском сборнике откликов на высылку из СССР Александра Солженицына был репрессирован и в 1976-1980 гг. отбывал заключение в лагере. Автор двух книг стихов, изданных в Америке, двух романов, вышедших в Швеции, в Англии и в Финляндии, и ряда статей по проблемам русской литературы. Печатался в журналах «Время и мы», «Аврора», «Нева», «Вопросы литературы», «Континент». Живёт в Петербурге.
«С необычайной убедительностью судьба Геннадия Трифонова отразила на себе всё худшее, что есть в советском обществе: взаимную подозрительность, безнравственность, материальную нужду, неуважение к художественному творчеству. То, что другим, более сильным людям, удается преодолеть, Геннадию Трифонову преодолеть не удалось, и он испил до конца всю чашу бедствий. Но его горестная жизнь нк замутила чистоты его поэзии и прозы, его прекрасной любовной лирики».
«Геннадий Трифонов — наиболее утонченный, наиболее горестный и самый любовный поэт Ленинграда, получивший страшный опыт ГУЛАГа. Лиризм его прозы, еще только набирающей силу и глубину, во многом подчиняется его стихам».
«Геннадий Трифонов — замечательный поэт, чьи стихи и проза уверенно войдут в историю современной русской литературы даже и в том случае, если он будет жить, любить и писать об этом вдалеке от России, где сегодня его жизнь и судьба наполнены отверженностью и непониманием».
«Переводы стихов и прозы Геннадия Трифонова производят здесь, на Западе, сильное впечатление своей открытостью, искренностью, высокой культурой чувственных переживаний. Можно только догадываться, как написанное этим много испытавшим человеком звучит на его родном языке. И страшно подумать, что русский читатель, возможно, уже никогда не прочитает ни этих стихов, ни этих романов».
«В 70-е годы его сочинения попадали на Запад из-за колючей проволоки и были переведены здесь, у нас, а так же в Англии, в Швеции и в Германии. Сегодня мы имеем возможность прочитать в английском переводе его новый роман «ДВА БАЛЕТА Дж. БАЛАНЧИНА» . Автор романа показывает нам русскую жизнь с той стороны, с которой она менее всего известна заокеанскому читателю. Я горжусь тем, что в далекой России у меня есть друг, давний друг, многое понимающий и многое чувствующий в сложном лабиринте человеческих отношений».