Два билета из декрета

- Стягиваю с тебя это говно. Ян, просто скажи, зачем ты это надела? Ты же вся белая, дышать не можешь. Ты, небось, и не ела ничего? – Он еще сильнее дернул платье, воздух наконец стал поступать в легкие, и я глубоко вдохнула, смакуя прекрасное ощущение свободы. - Ян, поехали я тебя накормлю. Курочкой в KFC. Крылышками, да? Не хочешь? Тогда домой,  там мама котлет нажарила, ну? Дети уже спят, я тебе пюре сделаю, как ты любишь, давай? Да что ты, в самом деле, не плачь, малыш. Еще и шпильки эти, ты на каблуках не умеешь даже! Ну, чего ты плачешь? Я куплю тебе другой букет, какой выберешь, я же не знал про розы, ты не говорила никогда...

Я почувствовала, как большие сильные руки вытирают слезы с моего лица. Ощутила тепло прикосновений на коже, но только снаружи... потому что внутри я была заморожена. Мертва.

- Да блин, Яна, хорош уже! Ладно, допустим я поступил, как придурок! – Олег резко отстранился. Он положил ладонь на затылок и схватил себя за волосы. Я бессмысленно уставилась на иконку, приклеенную к панели. Уставшие глаза какого-то святого осуждающе глядели в ответ. – Ты хочешь, чтобы я назвал себя идиотом? Тебе станет от этого легче? - Я молча покачала головой, но Олег этого не видел. Он больше не смотрел на меня.  - Окей, я идиот! Ты довольна? Я наговорил тебе гадостей, а потом ушел из дома! Я мерзавец, самый последний, самый конченый из мужей. Давай отдадим меня под суд. Только не плачь. Бл**ь, Яна, ну я прошу тебя, перестань плакать! Я не понимаю, что я должен делать?! Что мне делать?

- Ничего, - я старалась не задохнуться от душивших меня слез, - давай поедем домой, тут правда холодно.

Мимо с ревом проносились другие машины – мимолетные свидетели нашей драмы. Мы не обращали на них внимания. Олег сплюнул на мокрую после дождя землю и вернулся обратно.  Выключил радио и включил печку. Сидение подо мной и воздух стали постепенно нагреваться.

- Что ты хочешь, Яна? Самое время поговорить открыто. Что я должен сделать, чтобы все наладилось? – Его лицо блестело, будто бы он плакал – мое горело, будто бы меня били. Олег до боли сжал мне пальцы и прошептал: - Что ты хочешь?

В ночной тишине, где-то недалеко от промзоны этот вопрос звучал особенно торжественно и…нелепо. Муж сложил руки вместе, поднес их ко рту и молча ждал моего ответа. Со стороны казалось, что он молился. Как грешник, застывший перед образом Девы Марии в храме, надеялся на чудо. Только вот я оказалась не святой. Скорее наоборот.

В голове всплывали сотни разных слов, а я, будто рыбак, наудачу вытаскивала на берег те, что были на поверхности, и собирала их в корявое предложение:

- Хочу пальто. И новые духи. А еще я где-то потеряла перчатки, они мне очень нравились.  

Я отвернулась, стараясь не смотреть в глаза мужу, потому что тогда он бы все понял и не простил.

- И это все? – Голос Олега облегченно дрогнул. - Поехали домой, я тебя накормлю и уложу спать. Небось, шампанское еще пила? Ян, ты же пьяная. Все, хватит влажность тут разводить. Я был не прав, когда обидел тебя, буду себя контролировать. А завтра с утра поедем в центр, куплю тебе все что хочешь.

Сказать правду сейчас – это как отрезать себе руку. Даже теоретически нельзя представить, как это сделать. Когда слезы высохли, я откинулась на сиденье и равнодушно уставилась на проплывающие за окном деревья. Иуда предал Иисуса за тридцать сребреников, кажется? Что ж, я предала себя за шерстяную тряпку и розовую водичку. Молодец, Яна. Мо-ло-дец.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍***

Глава 14. Красиво разводятся только мосты

В голове все, конечно, звучало лихо.

Я просто зайду в кабинет Игнатова. И скажу: «Виталий Геннадьевич, ну где Москва, а где я? Не поеду. Сами ехайте. Всего доброго, до свидания, до скорых встреч. Не хворать вам и счастливого Нового Года!»

Согнусь в уважительном поклоне, смиренно подметая косой пол, и уйду, пятясь к двери задом. Все по этикету общения с сиятельными монархами.

Прокрутив эту фразу в седьмой раз, я осторожно потянула на себя ручку. В кабинете было холодно, как в пещере настоящего дракона. Сам дракон стоял у распахнутого настежь окна и говорил по телефону:

- Нет, обратно с открытой датой. Непонятно, сколько они будут думать, либо бронируй возвратные, чтобы деньги не сгорели. Их надо дожать на месте, у меня люди премию ждут.

От его голоса сладко заныло в животе. Бархатные глаза, высокий рост, безупречный стиль – все это служило всего лишь огранкой для бриллианта в виде непоколебимой уверенности и ощущения собственной силы. Силы, способной подчинить себе любого. Я ничем не отличалась от остальных жителей наших джунглей и инстинктивно замерла, чувствуя близость хищника.

Игнатов напрягся и повернул голову в сторону арки. Наши взгляды встретились всего на секунду, но этого хватило, чтобы я смогла заметить, как изменилось выражение его лица.

- Перезвоню через час. - Не дослушав ответ, он положил трубку и добавил другим, совершенно новым для меня тоном: - Привет.

- Привет, - тихо ответила я.