Два билета на завтра

Неужели, это последний закат, который я видел?

8

Марина пришла поздно. Сослалась на то, что нужно срочно доделать работу, и попыталась скрыться в кабинете. Я остановил ее и пересказал все, что услышал от Сатори Накамото.

– Какого черта, Сергей? Я ведь уже сказала тебе, что никуда не поеду. Думаешь, эта сказочка изменит мое решение?

Я остался перед закрытой дверью с полным пониманием того, что выгляжу круглым идиотом. Пробовал стучать, но услышал только крик с той стороны:

– Оставь уже меня в покое!

Действительно. Принять реальность того, что со мной связался мистер Сатори, было сложно.

Может быть весь наш разговор – игра моего возбужденного разума? А если я не уверен сам, то разве мне поверят другие? Если нельзя ничего изменить, то должен ли я попытаться? Я чувствовал себя Джордано Бруно, восходящим на костер за убеждения, с той лишь разницей, что не имел никаких доказательств собственной правоты, да и сам в ней сомневался. Опасность была велика настолько, что я торговался с собой, пытаясь найти подвох и убедиться, что в действительности ни Земле, ни Марине ничего не угрожает.

Я с трудом заснул и плохо спал. Мне снился огромный взрыв, в котором Земля вспыхивает и рассыпается черным пеплом, словно спичечная головка.

Наутро я принял решение действовать, быстро собрался и, не позавтракав, вылетел в Лабораторию.

Нанга-Парбат было видно за сотни километров. Гора стремительно приближалась, величественная и прекрасная, как всегда. Глайдер приземлился на Сказочные луга, и я, спотыкаясь, побежал к дверям Лаборатории. Петр Иванович был в своем кабинете. Встретил меня хмуро, по-видимому, уже знал об эксперименте.

– Ага, Сергей. Я что тебе вчера сказал?

– Петр Иванович, у меня есть очень важная информация. Это имеет критическое значение для Земли, для всех нас. Выслушайте, пожалуйста.

Он выслушал. Не поверил. Сказал, что я вовремя еду в отпуск. Немного отдохнуть от работы будет полезно в моем состоянии. Я попробовал зайти с другой стороны, но он прервал меня:

– Все. На сегодня ты свободен. Езжай домой, собирайся, удели внимание L-партнеру. Встретимся через две недели. Надеюсь, к этому времени голова у тебя прочистится.

Расстроенный я вышел на веранду. Юля свернулась на одном из кресел и печально смотрела на горные пики. Я присел рядом.

– Как ты? – спросила она.

– Могло быть и лучше.

– Сильно ругался?

– Нет, не в этом дело. Вчера вечером имплант вышел со мной на связь.

Юля насторожилась, присела.

– Ты была права. Каким-то образом ИИ Первого Поколения проник в прошлое. Мы обнаружили его фрагмент.

Я пересказал ей содержание вчерашней беседы с Сатори Накамото.

– Ты сообщил шефу?

– Да.

– Не поверил?

– Не поверил, – мотнул я головой.

– И что теперь?

– Я не знаю, Юля. Он не хочет меня даже слушать. Марина тоже. Собирайся, покупай билет на «Аристотель», если это еще возможно. Я полечу домой, позвоню родителям. Попробую еще раз переубедить Марину. Надеюсь увидеть тебя вечером.

Мы распрощались, я покинул Лабораторию и запрыгнул в глайдер.

9

«Аристотель», окутанный гравитационной мембраной, продолжая разгоняться, приближался к Урану и его двадцати семи спутникам. Седьмая планета Солнечной системы час за часом росла на экране иллюминатора. Ее серо-голубая, холодная и спокойная поверхность, состоявшая из облаков водорода и гелия, напоминала бильярдный шар, подвешенный в невесомости. Около Урана «Аристотель» должен был совершить гравитационный маневр и направиться в сторону Нептуна – крайней точки путешествия, за которой следовало торможение и возвращение на Землю.

Мне так и не удалось никого убедить. Марина осталась на Земле и отказывалась выходить на связь. Отец, посмеиваясь, назвал мои слова «безумными пророчествами». Мать во время разговора отводила глаза. Они никогда не воспринимали меня всерьез. Даже сейчас, когда их жизни грозила пусть и гипотетическая, но опасность. Только Юля, которой в итоге достался второй билет, искренне разделяла мои страхи. Впрочем, от этого не было легче.

Я подолгу смотрел в сторону Земли, которая уже на орбите Марса превратилась в маленькую звездочку, похожую на мириады других, усыпавших небо. Представить не мог, что Млечный Путь из космоса выглядит так величественно. Здесь его не закрывала атмосфера, и невооруженному глазу открывалась таинственная дорога, по которой в древности ходили герои и боги. Не эти ли боги сейчас намеревались покарать неразумных землян?

Я никак не мог ответить себе, правильно ли поступаю. Не следовало ли мне остаться вместе с Мариной? Разделить с ней неясное будущее Земли? Юля чувствовала мои переживания и, свернувшись рядом, время от времени грелась о тепло ноги. Я не возражал. Мне было даже приятно. Казалось, что она стала единственным связующим звеном между моим одиноким безумием и жестокой реальностью.