Два брата

- Я познакомлюсь с Лаврентьевым. Сведи меня к нему.

- Отлично! - обрадовался Вася. - Ты увидишь, какой Лаврентьев.

- Ты, кажется, влюблен в него?

- Люблю... да его все любят. Один Кузька не любит. Собирается его извести. Только шалишь, брат!

- Какой Кузька?

- А живодер здешний... Кривошейнов.

Николай продолжал свой туалет. Вася внимательно оглядывал брата и заметил:

- Франт-то ты какой, Коля!

Старший брат вдруг вспыхнул.

- А по-твоему, надо неряхой быть?

- Да я так... Ты не сердись, брат.

- Я и не сержусь...

- То-то, а я было подумал...

Николай протянул руку.

- Ах, Васюк, Васюк, голубчик, кроткая ты душа! Не сердись и ты на меня... Ведь я расспрашивал тебя, как брат... не желая оскорбить...

- Что ты, что ты, Коля! Да разве я обиделся? За что? - повторял он, крепко пожимая брату руку. - Я после тебе все расскажу, на каком основании я никуда не хочу... Ты умный, ты должен понять... Всякий по-своему... Вот если б я умел писать, как ты, то знаешь, что бы я сделал?

- Что бы ты сделал?

- Остался бы здесь да подробно и описал, как мужик живет, а то ведь в газетах все врут... Ах, если бы ты видел только, Коля, что здесь Кузька делает! И нет ему предела! - прошептал задумчиво Вася.

- Это всем хорошо известно, Вася.

- Нет, не говори. А, впрочем, тем хуже... Всем известно, и все смотрят!

"Странный брат какой!" - промелькнуло в голове у Николая.

Братья несколько времени молчали.

- Послушай, Вася, скоро Леночкина свадьба?

- Елены Ивановны? - поправил Вася.

При этом бледное лицо его вспыхнуло ярким румянцем.

- Ну да...

- Осенью, кажется... А что?

- Так спросил. Тоже старые приятели. А отец ее?

- Обыкновенно что: исправник, как и был! Еще папа его немного в страхе держит, а то...

- А Смирновых видел?

- Видел... Такая сорока, так и стрекочет, а барышни все об адвокатах да о литераторах... Слышал, как они маме в уши визжали! Ты хочешь с ними знакомиться?

- А по-твоему не стоит?

- Не стоит. Болтуньи! Все эдак больше о возвышенности, а землю по десяти рублей сдают... Шельмы!

- Ты, однако, брат, сильно. Говорят, Смирнова умная женщина.

- Да кому от ума-то ее прок? - добродушно возразил Вася. - Вот и Бежецкий твой умный, а сам же ты говорил, на что пошел его ум... на мамону{37}!

- Философ ты, как погляжу. Стоик{37}! - заметил Николай, надевая жакетку.

Он был совсем готов. Свежий, красивый, в хорошо сшитом костюме, он глядел таким молодцом, что Вася, любуясь братом, воскликнул:

- И какой же ты, Коля, красавец!

Брат улыбнулся своей привлекательной улыбкой.

- Вещи твои убрать?

- Авдотья уберет.

- Все равно... Теперь мне нечего делать... я уберу.

- Ну, давай вместе.

Они принялись выкладывать платье, белье и книги из большого чемодана. Вася внимательно разглядывал книги и две из них отложил.

- Можно почитать?

- Разумеется... Ты что выбрал? - полюбопытствовал брат.

Вася назвал заглавия.

Николай шутя погрозил пальцем.

- Ишь к чему тебя тянет! - протянул он. - Смотри, Вася, с ружьем осторожнее: заряжено... Думал дорогой что-нибудь подстрелить... Дичи теперь, я думаю, много?

- Есть... намедни куропаток видел!

- А ты по-прежнему не любишь охоты?

- Нет. К чему я буду божью тварь убивать... потехи ради.

- Тогда и мясо есть не следует?

- Ну, это другое дело. А, впрочем, пожалуй, что и не следует! - заметил Вася. - Я думаю об этом.

- А пока ешь?

- Ем.

Николай рассмеялся.

- Ну, теперь пойдем, брат, в сад, туда к речке, а оттуда в малинник.

- Пойдем!

Они спустились в сад.

Николай весело пустился в самую глубь, ощущая полной грудью прелесть большого, тенистого, густого сада с вековыми деревьями. Ему было как-то весело, хорошо и привольно в этом гнезде. Хотелось резвиться, как школьнику. Они обошли весь сад. В малиннике, под палящим солнцем, прикрывшись платком, Николай ел ягоды с жадностью мальчишки. Потом зашли на огород, оттуда спустились к речке и пошли по берегу.

Деревня была как на ладони. На улице не было ни души. Деревня точно вымерла.

Они остановились.

- Ну, как наши живут - по-прежнему хорошо?

- Хуже.

- Разве и их ваш Кузька донял?

- Сюда пока не добрался... Неурожаи!..

- Пойдем-ка в деревню!

- Пойдем, если хочешь, только теперь никого дома нет. В поле все.

- Ах, я и позабыл! Так вечером?

- Ладно.

Они вернулись назад.

- Ах, мама, как у вас хорошо! - радостно говорил Николай, подбегая к Марье Степановне, которая беседовала о чем-то с поваром.

- Смотри, не соскучься. После Петербурга, пожалуй, и соскучишься!

- Что ты, мама! Я разве так целый день бездельничать буду? Я работу с собой взял... Что, Петр, - обратился он к старику повару, - опять на охоту будем ходить?

- Когда угодно, Николай Иванович. Я с радостью...

- Собаки вот нет...

- Найдем-с и собаку.

- Где?

- У дьякона есть собака.

- Ну, ладно. А ты, мама, по-старому хозяйничаешь?

- Да, Коля. Не хочешь ли покушать? Ты чаю один стакан пил.

- Нет еще. Да ведь обедать будем в два?

- В два, по-прежнему.

- Так через два часа и обед. Я лучше приберегу аппетит к обеду.

Николай прошел к отцу.