Два брата-психопата

Но на утро я уже жалела о том, что не заставила его остаться рядом, ведь всю ночь мне снились кошмары о Хёну. Но самое ужасное в них было то, что однокурсник выступал в них жертвой, а Джунён – злодеем. И априори я тоже была антагонистом в собственных снах, что не могло не пугать меня. Поэтому на лестничную площадку я вышла не выспавшейся и встревоженной. Мне хотелось сказать Джунёну, который энергично целовал меня, провожая в сторону лифта, чтобы забил на Хёну и просто провёл со мной последний день перед возвращением в больницу. Но я не смела сказать ему этого, ведь вчерашняя встреча с Рин, кажется, придала ему уверенности и мотивации, поэтому уже через несколько минут мы сидели в кафе перед Хёну. Джунён вежливо улыбался, Хёну презренно смотрел на нас, пряча сжатые кулаки, а я дрожала от волнения и желала поскорее вернуться с Джунёном в свою теплую кровать.

35. Тараканы.

– Я так понял, если я не извинюсь, ты мне опять что-нибудь сломаешь? – уточнил Хёну, хоть и не скрывал ненависти, но его голос всё же дрожал.

Я видела страх в его глазах, ведь он старался не смотреть на парня, который уставился на него непрерывным взглядом, иногда моргая, когда отпивал свой капучино без кофеина.

– Ну если ты настаиваешь, – усмехнулся тот, и я строго посмотрела на него, чтобы перестал кидать подобные шуточки.

– Я не понимаю, зачем мы здесь, – отрицательно покачал блондин головой и хотел было встать на ноги.

– Я хотел увидеть, что ты в порядке, – ответил Джунён уже вполне серьёзно, что остановило парня.

– В порядке? – тот без стеснения приподнял футболку, показывая повязку на рёбрах. – Для тебя это в норме вещей? – кричал Хёну, опустив ткань футболки, но продолжал стоять на месте, кажется, готовясь к тому, чтобы закончить эту встречу.

– Пожалуйста, – привстала я, взглянув на блондина умоляющим взглядом, пытаясь намекнуть на то, чтобы он хотя бы притворился, что простил Джунёна.

Тот, в свою очередь, продолжал сидеть в кресле и слишком безмятежно отпивал свой напиток.

– Хёну, сядь, пожалуйста, – произнёс парень, и тот послушался, что заставило меня покрыться холодным потом.

Джунён не звучал угрожающе, но страх Хёну перед ним не позволил ему ослушаться. Мой однокурсник скрестил руки на груди и хмуро уставился в сторону, словно обиженный, но послушный ребёнок.

– Ты знаешь, мы могли бы с тобой подружиться, – усмехнулся Джунён, и я, опустившись на своё кресло, окинула его осуждающим взглядом.

Что-то подсказывало мне, что их мнимая дружба заключалась бы в том, что Хёну в страхе быть побитым выполнял поручения Квона.

– Ты же понимаешь, что я до сих пор могу написать на тебя заявление? – спросил блондин, активно закивав.

– О нет, – прошептала я, волнующе посмотрев на своего парня, которого, кажется, ничем не возмутить.

– Не напишешь, – усмехнулся он. – Признай, тебе же нравится всё это внимание, которое ты получил после сломанных рёбер. Потешил своё самолюбие за мой счёт. Можно не благодарить, – произнёс Джунён и совсем не блефовал в своём уверенном вердикте, что даже Хёну заёрзал на месте, не сразу находя слов для ответа.

Я заворожённо смотрела на Джунёна. Даже если слова были выдуманы для того, чтобы не терять лицо крутого и опасного парня, он ничем не выдавал себя. И молчание однокурсника было этому свидетельством.

– В общем. Приятно было посидеть. Выйдем одним вечером что-нибудь выпить, – подытожил Джунён, вставая с места и приподнимая меня за запястье, но я, встав на ноги, не желала двигаться с места.

Это всё? В этом заключалось его вымаливание прощения? Неужели с Рин было так же? Не думаю, что Боён позволил бы. Было такое чувство, словно Хёну был сам виноват во всём, что споткнулся и упал на кулаки ни в чём неповинного Джунёна, и должен теперь ещё извиниться за это. Я лишь успела неловко посмотреть на блондина, который ни капли не удивился такому исходу встречи, и поспешила выйти из кафе, чтобы поскорее отругать своего парня.

– Я думал, всё будет проще, – улыбнулся он, выдохнув, и, взяв меня за ладонь, направился вдоль улицы.

– Куда ещё проще, Джунён? – сердито ответила я, иногда оглядываясь назад.

Чувство незавершённости не покидало меня, и мне казалось, что Хёну в любую секунду опомнится и побежит за нами с заявлением.

– Ты так извиняешься? Мне казалось, тебя мучает совесть.

– Перед Рин – очень мучило. А перед этим… я реально хотел извиниться. Но ему мои извинения не сдались. Ведь их в карман не положишь, перед друзьями ими не похвастаешься, девушек ими не привлечёшь. В сентябре передашь ему привет от меня, – ухмыльнулся он, и его глаза жадно загорелись, когда он увидел мороженщика, у которого столпились маленькие дети.

– Ты сделал это ради меня? – тихо спросила я, крепко сжав его ладонь, чтобы он не смел бежать в эту толпу.