Два брата-психопата

– Я сама согласилась! – прикрикнула я чуть сердитее, чем хотелось. – И что это за дурацкие непонятные разногласия между вами? Я же вижу, как вы дорожите друг другом! – громко фыркнула я, раздражаясь детскому саду, в котором я какой-то недоделанный воспитатель, пытающийся помирить двух мальчишек.

– Боён хочет мне отомстить за ту девушку, – ответил Джунён спокойным тоном через несколько минут. Он посмотрел мне в глаза, будто пытаясь загипнотизировать своими словами. – Ту девушку, которую я… – он тяжело вздохнул, опустив виноватый взгляд, – избил, она нравилась Боёну. Но он не знает, что… – парень опять вздохнул, заставляя меня также затаить дыхание, – я сделал это ради него.

– Ты избил девушку и её парня ради своего брата? – уточнила я, начиная постепенно понимать произошедшее.

– Она обещала, что пойдёт на выпускной с Боёном, но продинамила его в последний день. И, увидев брата расстроенным и поникшим, я не смог сдержать свою злость. Боён – идиот. Думал, что я влюблён в неё, ведь у нас с ней были общие пары, и я часто проводил с ней время. Но он так и не понял, что я сдружился с ней, чтобы она обратила внимание на моего брата, – он грустно улыбнулся, и я прикрывала ладонью широко раскрытый рот, так как не находила слов, чтобы описать то, что видела.

То, как Джунён любил и до сих пор любит своего брата, переходило в одержимость. И я понимала, что Боён – главная причина психоза Джунёна.

– Почему ты не рассказал ему об этом? – прошептала я, с трудом сдерживая слёзы обиды.

Боён держал злость на брата ни за что, и я поражалась тому, как Джунён так и не выложил ему всю правду о жертвах ради брата.

– Не хочу, чтобы он чувствовал себя виноватым, – парень пожал плечами, улыбнувшись уголками губ, и я видела, как он сам с трудом держит в себе слёзы. – Понимаешь, Соник, я ведь знаю, что всегда был не здоров. И я знаю, что в Боёне так же есть задатки психоза. Будь прокляты наши гены, – он тихо рассмеялся, быстро вытирая глаза тыльной стороной ладони. – Я не мог позволить отцу испортить и ему жизнь, – говорил он, всё пытаясь скрыть свои слёзы, но я была рада тому, что он, наконец, раскрылся передо мной, поэтому сама вытирала пальцами капли, скатывающие по его щекам. – Я обещал маме, что всегда буду защищать своего младшего на две минуты брата.

– Он должен знать, как много ты сделал для него, – сказала я, прижимаясь к нему всем телом, и целовала влажные щёки, глотая собственные слёзы.

– Ты должна ехать в аэропорт, – ответил он через несколько минут, немного успокоившись.

– Я не поеду. Я не могу оставить тебя…

– Ты поедешь, Соник. И ты ничего ему не расскажешь. Прошу тебя, – Джунён сжал мои ладони, прижимая их к своим губам, и я положительно кивнула, так как понимала, что не имею право раскрывать всю правду. Боён должен самолично услышать её от брата.

– Джунён, я понимаю, что ты пожертвуешь всем ради брата, но…

– Ты моя, – перебил он меня уверенным голосом, застав меня врасплох, что я запнулась и забыла, что хотела сказать. – Тебя я ему не отдам, это уж точно, – он широко улыбнулся, нахмурив брови, и закрепил свои слова смачным поцелуем.

И я мысленно решила, что нужно заставить Боёна перестать думать обо мне, как о девушке, так как не хочу быть причиной разногласий между близнецами. У них и без меня достаточно причин, испортивших их братские отношения.

В аэропорт мы поехали вместе, и мне было немного неловко перед таксистом, который не смог не заметить, что мой парень одет в больничную пижаму. Самого Джунёна это мало волновало. И он даже не боялся, что медработники, наверняка, уже заметили его пропажу. По дороге в аэропорт я рассказала ему о Шоппсе и о том, как же хорошо себя чувствует человек, когда участвует в подобных мероприятиях. И подсознательно понимала, почему Джунён не хочет говорить брату всю правду. По его довольному и гордому взгляду я видела, как он рад за Боёна, ведь тот смог добиться подобных успехов.

– Джунён, ты не боишься выходить из машины? – неловко спросила я, замечая удивлённые взгляды окружающих на парня, как ни в чём не бывало помогающего мне тащить за собой чемодан.

– А что? Я ж не сбежавший из тюрьмы преступник. Я психически больной, – он довольно захохотал, выглядя крайне жутко.

– Ещё хуже, – усмехнулась я, понимая, что просто должна привыкнуть к этому, ведь по-настоящему наслаждаюсь каждым моментом, проведённым с этим психом.

– Соник, я тебе предупреждаю. Если подцепишь там себе какого-нибудь немца-австрийца, я устрою тебе корейскую резню бензопилой, – сказал он серьёзно, уставив на меня указательный палец, но я лишь отмахнулась, не совсем уверенная в том, шутит ли он.

– Джунён, не заставляй меня ревновать к медсёстрам, разрешающим тебе сбегать из больницы, когда вздумается, – ответила я, посмотрев таким же угрожающим взглядом.

– Не волнуйся, Темпо не позволит мне даже посмотреть на них, – хихикнул он, обнимая меня. – Мне иногда кажется, что он остаётся в лечебнице только ради них, – проговорил он, поглаживая мои волосы, и мне даже стало не по себе улетать из страны на целую неделю, ведь я не на шутку заревновала.