Два дурака на чемодан алмазов (СИ)

   Это сейчас стало ясно, что она -- та самая Натин. Так что факт её исчезновения из города был определён довольно уверенно.

   Впрочем, Братья не расстраивались.

   Если сказала, что в деле, если ей деваться реально некуда -- придёт ещё. Однако, оставались некоторые вопросы, которые хотелось бы прояснить.

   Во-первых, не сама же по себе она сюда ломанулась. Скорее всего на каком-то транспортном средстве. Возможно компактном, если смогла спрятать в Европе.

   Во-вторых, сильно интриговала загадка "сестры". Ведь в Италии, все газеты и слухи упорно твердили, что "Корсиканка" поубивала слуг и прибила графа из-за некоей сестры, которую тот утащил.

   Правда, во втором случае, было довольно конкретное и логичное соображение:

   Её ловят. Она цепляется к одной из похищенных, сближается с ней, называет её своей сестрой и даёт обещание всех вытащить.

   Тогда получалось, что эта "как-бы сестра", скорее всего личность достаточно одинокая. Скорее всего сирота. Ведь если были бы родители, то они быстро бы этот слух разоблачили.

   Также логично выстраивались и догадки относительно того, зачем она и куда испарилась: поехала выцеплять свой транспорт с тайной стоянки, и, возможно, ту самую "сестру". Из Морального Принципа Маленького Принца. Того самого, что у Экзюпери.

   Также неслабое любопытство разожгли её слова брошенные мимоходом об истории мира Аттала, где она прогрессорствовала, и слова о слишком сильном сходстве истории, что наваяли братья в книге и реальной истории мира Аньяны.

   Так что они с некоторым нетерпением ждали её возвращения.

   Однако, надо было думать и о том, что они хотели бы сделать в этой России (её версии, если параллельный мир и в той самой, если попали в прошлое). А планы у них были "наполеоновские".

   Им хотелось никак не менее, спасти Россию от тех самых катастроф и катаклизмов, которые они знали по истории.

   Впрочем, и мифы тут тоже присутствовали, так как каждый имел те представления, которые имел. А брались те представления не только из учебников. Но и из писулек публицистов и историков разной степени серьёзности и ответственности.

   Вообще, пока что серьёзно "доставалось на орехи" чисто Гришиным "тараканам". Оно, собственно и понятно почему. Уже эдак к нулевым годам, практически весь комплекс мифа "РКМП" был разбит в пыль. И дальше, уже ближе к десятым, над ним стали потешаться все кому не лень. Даже на Лурке вывалили здоровенную простыню со стебом. Однако, находились всегда (и к сожалению, будут находиться всегда), личности, которые просто веруют, или те, кому было просто лень или недосуг разбираться в сущностях.

   Григорий, из-за этого, набив виртуальных и реальных шишек на неверном представлении о реальности, чувствовал себя как сапёр-новичок на первом своём минном поле.

   А о его наивности, по Питеру уже стали слагать легенды. Он, если в самое ближайшее время не постарается "исправиться", мог вполне стать персонажем анекдотов.

   Пока что его миловало общественное мнение. За то, что он непосредственно причастен к ослепительной "виктории в воздухе" - первому полёту аппарата тяжелее воздуха. А все его "чудачества" списывались на то, что он иностранец, словом - немчура, по какому-то странному стечению обстоятельств, сносно разговаривающий по-русски.

   Прожив в Питере не так уж и много времени, он стал действительно обвыкаться. По крайней мере, серьёзных ошибок уже не допускал. Но не зря в законах Мэрфи строго зафиксировано:

   " Закон первый.Всякая пакость которая может случиться -- случается.

   Закон второй.Если пакость не может случиться -- она всё равно случается.

   Закон третий.Если вы всё предусмотрели, если всё у вас хорошо, и перспективы безоблачны, то вы явно не замечаете какой-то очень большой пакости, которая уже нависла над вашей головой".

   Для Григория в мягкой форме сработал именно третий закон.

   Реальность, если её не игнорировать особо злостным образом, для "мозговых тараканов" лучший дихлофос. Для Григория даже такой возможности не было -- игнорировать. Потому, что эта самая реальность не находилась "где-то там далеко", а смотрела прямо ему в глаза.

   И тогда, в тот самый злосчастный день, когда его система верований, наконец получила первую серьёзную трещину, Григорий пребывал в благодушном настроении. И его не смутило даже то, что братец прикатил в, мягко говоря, сильно офигевшем виде.

   - И что на этот раз произошло? - лениво поинтересовался Григорий, философски созерцая округленные глаза братца.

   Тот набрал было воздуха, чтобы разразиться то ли речью, то ли очередным "загибом а-ля Пётр первый". Но, задержав дыхание, таки выпустил воздух из лёгких.

   - Поехали. Кое-что покажу. Что купил тут, мать его....!

   Григорий тут же преисполнился энтузиазма.

   - А что купил?!

   - Завод... - почему-то сквозь зубы процедил Василий.

   - Заводец, - объяснял Василий уже в пути, - я прикупил потому, что там было куда развиваться. Помещение - каменное, двор -- большой. Рядом -- пустырь. Потому и купил. Даже за ценой не постоял.

   - Ну я думаю! - фыркнул Григорий. - С нашими-то возможностями! Ха! Владелец не слишком высоко подпрыгивал?