Два евро на сдачу

– Никогда не любила школу. – Кларисса задумчиво водила рукой по стопкам разноцветных тетрадей.

– Потому что тебя доставали хулиганы?

– Никто меня не доставал. – Кларисса поджала губы.

– Ну да, с тобой никто не общался, потому что они слишком уважали тебя. Считали себя недостойными твоей дружбы.

Кларисса молчала и с отрешенным видом перекладывала тетради из одной стопки в другую.

– Да ладно. – Даниэль нервно почесал за ухом. – Такое случается сплошь и рядом. Даже с лучшими из нас.

– С тобой тоже такое было? – Кларисса оторвала взгляд от тетрадей и внимательно посмотрела Даниэлю в глаза.

– Нет. – Даниэль виновато опустил взгляд.

Кларисса шумно выдохнула и вдруг улыбнулась:

– В детстве я обожала покупать тетради и ручки. Перед началом учебного года я могла часами торчать в канцелярских отделах. Родителям, конечно, было скучно ходить со мной, поэтому они просто давали мне деньги. Потом, конечно, требовали чек и сдачу. – Кларисса усмехнулась и покачала головой. – Помню, однажды я купила красивые ручки с блестками, блокноты, тетрадки, цветные карандаши, в общем, потратила все. На кассе даже пришлось отложить точилку для карандашей. Она была забавная, в виде бобра. Я решила, что куплю дешевую в супермаркете у дома, как раз хватило бы той мелочи, которую мне дали на сдачу. В супермаркет я зашла со всеми купленными вещами и нашла самую дешевую точилку, на которую хватало денег. На кассе ко мне подошел охранник и попросил показать, что в пакете. Я до сих пор сомневаюсь, что он имел право требовать это, но в восемь лет тебе кажется, что взрослые вообще имеют право на все. Просто потому что они взрослые.

– Так, я сразу уточню, – перебил ее Даниэль. – Мы и к охраннику этому поедем?

– Если бы я знала, где его искать, я бы его уже давно нашла! – В глазах Клариссы промелькнула ненависть. – Он назвал меня воровкой просто потому, что у них в магазине тоже продавались тетради и ручки. Но ведь самые простые, а не такие красивые, как у меня! Я не понимала, неужели он этого не видит? Охранник угрожал вызвать полицию. И тут женщина, которая стояла за другой кассой, сказала, что знает мою маму и позвонит ей. И ушла куда-то. К тому моменту вокруг меня и охранника собралась целая толпа. Все с интересом глазели на «воровку». А я стояла и ревела от бессилия.

– У тебя же был чек!

– Я и попросила его посмотреть на чек, а он сказал, что делать ему нечего и по чеку все равно не понятно, какие тетради я купила, а какие украла. Ну, то есть у него в голове вообще не было варианта, что я ни в чем не виновата. А через пять минут прибежала моя запыхавшаяся мама, и я обрадовалась, что публичное линчевание закончится наконец. И только тогда кому-то из продавцов пришло в голову попробовать пробить мои вещи на их кассе. Естественно, ничего не вышло, ведь это были товары из другого магазина. Мама все это время стояла, то краснея, то бледнея, и почему-то извинялась за меня перед всеми. Когда нас наконец отпустили и мы вышли на улицу, она отвесила мне смачный подзатыльник и накричала. Она злилась на меня, а не на них, представляешь?

– Я думаю, ей было очень стыдно, а потом этот стыд перешел в злость. Такая защитная реакция. Людям больше нравится испытывать гнев, а не стыд.

– А потом она меня вообще наказала! Весь сентябрь мне нельзя было задерживаться после школы. И никаких мультиков. После этого года я еще пару лет писала только синими ручками в обычных желтых или зеленых тетрадях, которые мама сама покупала перед новым учебным годом.

Кларисса замолчала. Даниэль прочистил горло и, казалось, стал чувствовать себя неловко в этой повисшей тишине.

– Хочешь, купим тебе тетради и ручки? – наконец предложил он. – И даже бобра поищем!

– Что? – засмеялась Кларисса. – Что я в них теперь буду писать?

Даниэль пожал плечами. Они перешли от полок с канцелярией в следующий проход и оказались в отделе с детской литературой.

– А ты в детстве любил читать?

– Не особо. Только если совсем маленьким. Я приобщился к литературе уже в старших классах. У нас был гениальный учитель, я уверен, что это все из-за него.

– Да, – задумчиво сказала Кларисса. – Представляешь, какой властью обладают учителя? Могут привить любовь или ненависть к своему предмету на всю жизнь.

Она прошла еще немного вдоль полок, рассматривая корешки книг.

– О, это же моя самая любимая! – Глаза Клариссы загорелись, когда она взяла в руки увесистую детскую книжку.

– Гюстав Сенье, «Зайчик по имени Луи», – прочитал на обложке Даниэль.

– Ты никогда не читал? – удивилась Кларисса.

Даниэль покачал головой.

– О-о, ты многое потерял, скажу я тебе. Я помню, как приходила в книжный магазин, потому что в библиотеке ее не было, брала эту книжку и садилась куда-нибудь в угол. Я читала снова и снова, а иногда просто рассматривала картинки. Наверное, я к тому возрасту уже даже выросла из нее.

– Почему ты не попросила купить ее, если тебе так она нравилась?

– Деньгами в нашей семье распоряжался отец, а он не понимал таких трат на книги.

– Ну так ты же можешь купить ее сейчас? Теперь-то ты распоряжаешься деньгами.