Два геймера завоевывают параллельный мир

Глаза Стефани широко распахнулись, а затем гневно засверкали:

— А ну... извинись!

— Извиняться? С чего бы?

— Меня можешь оскорблять, но говорить плохо о дедушке я не позволю!

Усмехнувшись тому, как легко Стефани заглотила наживку, Сора сменил кнут на пряник:

— Ты не заметила жульничества, потому что сидела в глухой обороне. Те, кто думает только о том, как бы побезопаснее для себя выиграть, забывают следить за действиями противника, — а затем подсек: — Итого — ты простофиля, вспыльчивая, неуравновешенная и пассивная. Говоря начистоту — позорище, да и только.

— Ну все, я по горло сыта твоими... — вскочив со стула, Стефани чуть было не вцепилась в Сору, но тот ее перебил:

— Не хочешь сыграть в игру?

— Э... А... Что?.. — слегка поколебавшись, осторожно переспросила Стефани.

— Ничего архисложного. Просто в камень-ножницы. Знаешь ведь такую игру?

— Камень-ножницы?.. Ну да, знаю.

— Отлично. Хорошо, что она и в этом мире есть. В нее и будем играть. Только... — Сора поднял вверх палец и вкрадчиво сказал: — Правила будут малость другие... Я буду ставить только бумагу.

— А?

— Если я выставлю не бумагу — то проиграю... Но если при этом выиграю у тебя, то ты тогда тоже проиграешь, а значит, это будет ничья. И, естественно, если мы сыграем вничью, но я выставлю не бумагу, то это будет означать мое поражение.

Проиграет, если выставит не бумагу?

— ...

Не понимая, чего добивается этот парень, Стефани с еще большим подозрением спросила:

— А какие ставки?

Словно того и ожидая, Сора довольно осклабился:

— Если победишь меня, мы выполним все твои требования. Объясним, из-за чего ты продула, как именно против тебя мухлевали, или даже если ты вдруг захочешь, чтобы мы заплатили жизнями за оскорбления этого твоего глупого короля, то так уж тому и быть.

— Ах ты...

— Ну а если выиграю я... То все мои требования выполнишь уже ты, — бодро продолжил он, но на лице его не было ни капли веселья, а в голосе слышались вульгарные, мерзкие, жестокие нотки. — Мы как-никак жизни свои на кон ставим. Справедливо ведь будет уравнять их целомудрием там, или я не знаю...

Кровь, до того бросившаяся Стефани в голову, теперь словно застыла в жилах. Но, совладав благодаря этому с собой, она осторожно спросила:

— А если... ничья?

— Тогда я просто дам тебе подсказку насчет жульничества... а ты, — Сора вдруг заискивающе улыбнулся, — можешь выполнить одно наше маленькое желание. У нас тут своего рода финансовые затруднения... Говоря начистоту — денег хватит только на четыре дня, а потом ни спать будет негде, ни жрать нечего. И мы не знаем, что делать...

— То есть хотите, чтобы я вас содержала?

В ответ Сора лишь благодарно улыбнулся.

«Сущие пустяки. Он всего лишь хочет, чтобы я дала ему ночлег».

— Ну что? Играем или нет?

— ...

— Хотя, с другой стороны, ты ведь и так уже проиграла и не сможешь вернуть себе королевский титул. С твоей любовью к игре от защиты лишний раз рисковать ни к чему. Не хочешь — не надо.

Очевидная провокация. Это было понятно даже Стефани, но все же она подыграла.

— Хорошо, я согласна. Ашшенте!

Ашшенте. Это слово было клятвой следовать Десяти Заповедям. Произнося его перед игрой, участники гарантировали друг другу беспрекословное выполнение оговоренных условий.

— Окей. Ну, и я тогда тоже: Ашшенте, — дал ответную клятву Сора и загадочно улыбнулся.

Стефани лихорадочно размышляла, нет ли здесь какого-либо подвоха.

«Он будет ставить только бумагу? Неужто надеется, что я поведусь и доверчиво выставлю ножницы? Исходя из условий игры, его намерения очевидны — он целится на ничью.

Ему нужен только ночлег, а про жульничество он ничего не знает. Вот, скорее всего, как обстоит дело.

Если камень и ножницы — его проигрышные руки, то мои шансы на победу таковы: камень — 2 к 1. Ножницы: 2 к 1. Бумага: 1 к 2.

Он сказал, что будет ставить только бумагу. Если я поведусь и выставлю ножницы, он на самом деле выставит камень и только позлорадствует: “Как я и говорил... Какая же ты доверчивая”.

А если я выставлю бумагу, то по крайней мере не проиграю. Но тогда это практически гарантированно будет ничья — как раз то, чего он и добивается.

Он полагает, что я ни за что не выставлю камень. Потому что это единственная рука, с которой у меня есть шанс проиграть!

За нос меня водить вздумал!

С камнем и ножницами шанс победы у меня одинаковый — 2 к 1. Размечтался! Я не дам тебе и шанса заработать ничью!»

Стефани устремила на Сору колкий взгляд.

...И сглотнула подступивший к горлу комок. Потому что вдруг увидела не скабрезную похотливую рожу, а тонкую, хладнокровную ухмылку игрока, уверенного в будущей победе. Распалившуюся было по новой Стефани словно окатило ушатом ледяной воды.

«Нет. Не нервничай. Успокойся. Не спеши, — повторяла она самой себе. — Тем самым ты только подтвердишь его слова о своей вспыльчивости, неуравновешенности и простодушии».

Она бы долго себя распекала, но вдруг сообразила: