Два Генриха

Его оруженосец пошевелился, взялся рукой за щит, стараясь повернуть его в просвете между досками барьера, как вдруг на этот щит легла другая рука, не давая ему сдвинуться с места. Оруженосец испуганно повернулся. Человек, стоящий рядом с ним, приставив острие кинжала к его груди, жестко и властно сказал:

– Стой, как стоишь, и не трогай свою игрушку. Захочешь ее повернуть, я вспорю тебе живот. Не хочешь валяться на земле, растеряв свои кишки, так веди себя смирно и наблюдай. А когда кончится бой, можешь ловить солнце сколько твоей душе угодно, если останешься в живых.

– Кто ты такой? Чего ты от меня хочешь, и что означают твои слова? – с лицом, побелевшим от страха, процедил оруженосец.

– Меня зовут Арни, я один из доверенных людей рыцаря Ноэля и поставлен королем, чтобы следить за порядком.

– Убирайся отсюда! – вскипел оруженосец, тщетно пытаясь развернуть против солнца отполированный до блеска щит. – Я пожалуюсь господину, позову стражу! Я…

Он не договорил, застонав от боли: лезвие кинжала на полдюйма вошло ему меж ребер.

– Ну, так как насчет стражи и твоего господина? – услышал он у самого своего уха голос судьбы, неумолимый, без всякой тени жалости. – И знай, приятель, если ты попытаешься мне перечить, я продолжу вспарывать твой живот, но заткну сначала твою пасть, чтобы ты не орал на всю округу. Если будешь послушным, мы оба досмотрим представление до конца, а потом скрестим с тобой мечи. Согласись, нехорошо все-таки нападать на безоружного, с одним только блестящим щитом в руке. Но смотри, что это? Кажется, твой хозяин упал? Хвала Господу, сейчас с ним будет покончено.

Арни был прав. Герцог лежал на земле, выронив меч и щит, и тяжело дышал. В глазах его читался ужас. Он смотрел на своего противника, стоявшего над ним с окровавленным клинком в руке, и страх парализовал его волю. Взгляд застыл на лезвии, которое Ноэль занес над его головой, целя острием в грудь, туда, где сердце. Еще мгновение – и меч упадет! Какой-то миг отделял герцога от смерти… И нервы его не выдержали, он дико вскричал. Но не стал молить о пощаде. Лезвие застыло в воздухе, словно раздумывая. И решилось-таки. Еще выше поднял Ноэль руку, чтобы навсегда пригвоздить к земле герцога Бургундского, как вдруг король крикнул:

– Остановись, рыцарь!

Вздох сожаления прокатился по рядам зрителей. Словно не замечая этого, Генрих негромко проговорил, ни к кому не обращаясь:

– Все же он мой брат.

– Бей, рыцарь! – послышалось со стороны зрителей. – Ведь он не просит пощады, значит, ты должен бить!

– Бей! Бей! – раздались отовсюду голоса.

– Проси пощады, Роберт, – крикнул король, – иначе рыцарь убьет тебя! Это его право. Проси же пощады!

Палка замерла в воздухе, не опускаясь. По правилам, Ноэль имел полное право добить врага, пусть даже тот и лежал на земле. Король своим возгласом лишь отсрочил миг смерти. Теперь все зависело от побежденного, жизнь его была в собственных руках.

– Сдаюсь… Пощади… – выдавил герцог и, увидев, как меч исчез, без сил распластался на булыжниках.

К нему бросились оруженосцы, кое-как подняли его и повели, поддерживая под руки. Но не раны отняли у него силы. Он был подавлен морально, его авторитет практически оказался уничтоженным. Сознавая это, он шел к дворцу, низко опустив голову. Встретившись взглядом с сестрой и ее сыном, попросил у них прощения, как это и предусматривалось в случае его поражения.

Король подошел к Ноэлю. Все ждали реакции монарха. На устах людей застыли хвалебные возгласы; руки, готовые обнять человека, наказавшего герцога за самодовольство и спесь, повисли в воздухе. Даже обе сестры, тотчас готовые броситься в объятия своего любовника, и те медлили. Все взоры были устремлены на короля. Уйдет, нахмурившись – значит, остался недоволен, и не надо тогда выказывать своих чувств. Похвалит иноземца – тогда уж и мы; давно готовы, ведь хороший урок получил подлец!

И случилось то, чего все ждали, на что надеялись. Король улыбнулся, – широко, приветливо, – крепко пожал руку победителю и от души обнял его.

– Слава богу! – проговорил он. – Хоть один сумел укротить моего заносчивого брата. Видит бог, сколько унижений претерпели от него люди, да и я сам, чего греха таить. Но Господь увидел, на чьей стороне правда, и это он помог тебе, славный норманн. Он осудил Роберта, и это суд Божий, а значит, праведный! Да будет благословен тот день, рыцарь, когда вы с братом приехали в город Париж.

Тут король увидел сестер. Они давно уже стояли рядом, слева и справа от Ноэля. Генрих улыбнулся, покрутил ус, покачал головой и отошел в сторону, уступая место.

И вдруг раздался чей-то громкий голос, заставивший всех умолкнуть:

– Государь! Милости прошу у тебя и справедливого суда. Дозволь до конца свершиться возмездию, и пусть оно поразит того, кто стал виновником ранения моей госпожи… то есть, я хотел сказать…

Взгляд саксонца застыл на лице своего сеньора. Ноэль засмеялся и махнул рукой.