Два героя

— Вот этот-то план,  — прибавил Гарция Гернандес,  — и выполнил Колумб. Но не один он придумал его. Я видел в его руках письмо от флорентийского ученого, физика Тосканелли, в котором план этот подробно разработан и точно рассчитано, даже в милях, расстояние западного берега Европы от восточного берега Азии. Тем не менее нашему Колумбу принадлежит бессмертная слава, потому что составить такой план на бумаге далеко не то, что привести его в исполнение. Не так-то легко выйти в необозримый океан и целых три недели не видеть ничего, кроме неба и воды. Принадлежат ли открытые адмиралом прекрасные острова действительно к Китаю и Чепанго,  — продолжал задумчиво Гарция,  — решить теперь, наверное, еще нельзя. Древние географы, как, например, грек Эратосфен из Афин, первый измеривший земной шар, и римлянин Страбон, думали, что в океане могут быть еще другие обитатели, части света и острова. Видишь ли, мой юный друг, великое путешествие Колумба есть только начало целого ряда других славных путешествий. Острова богаты золотом, и это привлечет туда многих, но настоящий исследователь не заботится о золоте, он стремится раскрыть тайны земного шара, он желает знать, что за этими островами,  — действительно ли царства Китай и Чипанго или же новые страны, о которых мы до настоящего времени ничего не знаем? Все это покажет будущее. Если ты так интересуешься всем этим, то охотно прочтешь письмо, которое написал Колумб королю о своем путешествии. Я могу тебе дать его. Читай и удивляйся.

Яго расположился в беседке сада, развернул письмо, представлявшее собой нечто вроде дневника, и перед ним впервые развернулась во всей своей целости история первого плавания Колумба.

Великий мореплаватель рассказывал сначала о своем намерении отмечать все происшествия, начертить новую морскую карту и приучить себя к лишению сна, чтобы зорко следить за направлением судна. Далее Яго читал о плавании к Канарским островам и выходе в неизвестный океан. Далеко на западе географы того времени предполагали существование острова Антилии, куда будто бы испанские христиане в 734 году бежали от преследований мавров. Колумб тоже верил в это, но главной целью его была Индия, и он не позволял себе увлекаться второстепенными планами. В течение тридцати четырех дней он видел перед собой только небо и воду. Сколько испытаний, сколько борьбы со своим экипажем должен был он вынести за это время! Нередко его тревожили обманчивые крики: «Земля, земля!», пока наконец флотилия не достигла Гванагани, небольшого острова, которому Колумб дал название «Сан-Сальвадор». Да, Яго читал и изумлялся. Адмирал говорил о людях не белых и не черных, о собаках, не умеющих лаять; потом о плавании с одного острова на другой, пока наконец, как думал Колумб, он не достиг на острове Куба материка Азии, а в Эспаньоле или Гаити — Чипанго или Японии! Заблуждения, которые должны были обнаружиться лишь много позже.

Яго был очарован этим донесением. Ему казалось, что он вместе с Колумбом на Кубе. «Запах цветов и деревьев,  — читал он,  — прекрасен. Всю ночь слышно пение птиц, щебетание ласточек и трескотня насекомых. Воздух ночью ни холоден, ни душен и полон благоуханий». Со страстным увлечением следил Яго за двумя испанцами, отважившимися проникнуть в глубь Кубы. Они встречали множество мужчин и женщин, которые несли в руках тлевшие с одного конца сухие благоухающие листья, свернутые в маленькие трубочки, другой конец которых брали в рот и вдыхали в себя дым. «Это их усыпляет и опьяняет,  — писал Колумб,  — и, очевидно, они таким образом предохраняют себя от утомления. Они называют эти маленькие трубочки „табакос“».

Далее рассказывалось о золотых украшениях туземцев, зародивших в Колумбе желание отыскать золотоносные рудники, о дне Рождества Христова, впервые отпразднованном христианами в Новом Свете, о страшной буре и крушении «Санта-Марии», об основании на Эспаньоле первой колонии Навидад, то есть «Рождества Христова», и, наконец, о возвращении на родину по бурному океану.

С возрастающим любопытством прочитал Яго письмо. Он был так очарован, что им овладело непреодолимое желание ехать в Навидад. Он был сын своего времени, он не стремился «в Америку», потому что человечество не знало этой части света, хотя она и была уже открыта, он рвался в Китай и Японию, за которые Колумб принял острова Кубу и Гаити.