Два года в армии

Так вот, на поиски и поимку сбежавшего перепуганного и обиженного чем-то в карауле солдатика каждый дивизион бригады отрядил дежурные патрули на дорогу и поисковые группы. Беглец был вооружен, а кругом мирное население, хотя и малочисленное. Остров. Но остров лесистый, сплошь заросший многолетними соснами и другими деревьями. Есть где спрятаться. Но при этом дорога на материк была всего одна. Она тянулась от паромной переправы до конечной точке – города Кингисепп, названного так в честь эстонского революционера Виктора Кингисеппа. До этого город назывался Куресааре. Переправа одна, дорога одна. Но по дороге ходит общественный транспорт, рейсовые автобусы, в основном «Икарусы», большие, на 40 мест. Дорога отличная и прямая как стрела. Автобусы летели со скоростью 90-100 км в час. Слава заступил начальником патруля на эту дорогу. С ним два сержанта. Всем выдали автоматы и по магазину с холостыми патронами. «Интересно,– подумал Слава, – у нас холостые, а у него 60 боевых патронов, как же его задерживать?». Тем не менее, приказ есть приказ, и через 10 минут патруль был уже на дороге. Движение редкое, шоссе прямое, просматривается на километр. Приказ был останавливать только автобусы, или при подозрении, и легковые автомобили. Автобусы проходили не реже чем раз в полчаса, и патруль занял позицию на шоссе. Когда появился рейсовый «Икарус», Слава, с автоматом за спиной и красной повязкой «Патруль» на рукаве, вышел на дорогу и поднял руку. Автобус слегка притормозил и, аккуратно его объехав, не останавливаясь, тут же прибавил ходу. «Блин, – подумал Слава, – ну как тут кого-то останавливать? Русских офицеров здесь не любят, и уж точно не остановятся на дороге». К приходу следующего автобуса Слава уже был готов. Когда транспорт появился на шоссе, он взял автомат наизготовку, сержанты встали немного сзади. Слава поднял руку, но понял, что автобус не собирается останавливаться. Тогда Слава поднял автомат и дал очередь поверх кабины. Эффект был потрясающим. Автобус, взвизгнув тормозами и оставив широкий черный след на асфальте, встал как вкопанный. Перепуганный водитель открыл дверь и на всякий случай поднял руки. В автобусе сидело около 30 пассажиров, замерших от страха. «Проверка. Сбежал боец…» В автобусе беглеца не оказалось. Блокада и проверка на дороге продолжалась до последнего автобуса. Не нашли. Только через два дня солдатика обнаружила поисковая группа на дальнем хуторе острова, где его приютила пожилая сердобольная эстонка. Он тут же сдался. Потом его увезли на материк, и там перевели в другую часть. Наказания он никакого не понес, его действительно в дивизионе прессовали «старики». А ведь мог за такое воинское преступление, как побег с поста часового с оружием в руках, штрафбат получить года на два, а то и исправительную колонию на несколько лет…

      А поводу дедовщины Слава запомнил еще один эпизод, просто анекдотичный, случившийся этим же летом, уже в его дивизионе. Шел он как-то августовским вечером с позиции, после регламентных работ. Навстречу бежит его подчиненный, рядовой расчета кабины «А», узбек с труднопроизносимой фамилией, поступивший в дивизион месяц назад. Маленький, щупленький, ростом не выше 160см. Но очень исполнительный и старательный. Бежит с пустым, ведром, направляясь на позицию.

– Стоять, – приказал Слава пробегающему мимо своему подчиненному.

– Куда это ты с ведром бежишь? И почему не приветствуете офицера?

Солдатик замялся, опустив глаза. Слава повторил свой вопрос, уже понимая, что что-то здесь не так.

– Товарищ лейтенант, меня послали на позицию..

– Кто послал и зачем?

– Сержанты в казарме послали, за ведром тока… Сказали, без тока не возвращайся..

Слава, едва сдерживая смех, спросил:

– И где ты его наберешь?

– Сказали, в дизельной тока навалом..

– Ну, ты хоть понимаешь, что это розыгрыш? Не тупи. Или мне от тебя избавиться и перевести в отделение для слабоумных, будешь ракеты мыть на стартовой позиции и насыпать там бруствер каждый день?

– Я понимаю все, но сержанты сказали, что без тока не возвращайся…

– Хорошо, иди поищи там с полчасика, а я разберусь с сержантами.

Уже обозленный Слава (как так, над его подчиненным измываются?) зашел в казарму дивизиона и увидел трех сержантов, сидящих на кроватях и лениво бряцающих на гитаре. Он их мигом построил и сказал:

– Ну то, что вы до отбоя кровати в казарме топчете, я еще могу простить. Но издевательство над своим бойцом, бойцом моего расчета, я не могу простить. В чем дело? На «губу» захотели на недельку? Я могу вам это устроить!

– Товарищ лейтенант, – испуганно замямлил один из сержантов, – пошутить, что ли, нельзя?

– Запомните сейчас, раз и навсегда, бойцов моего расчета, да и всех новеньких в дивизионе, не трогать! Это для вас шуточки, а для них, вчерашних школьников, это стресс, унижение и прессовка с вашей стороны! Еще раз это повторится, – пожалеете! Командир дивизиона вас видит только на разводе, я вас вижу на службе постоянно. Все ясно?

– Так точно, товарищ лейтенант, больше не повторится!