Два клоуна

Кукушка

Кукушка плакала, роняя слёзы,

А он всё звал её своим «ку-ку»,

Она же пряталась в ветвях берёзы,

Кляня несчастную свою судьбу.

Ей выпала, ой, не завидна доля

Своих птенцов подкидывать другим,

Став всеми осуждаемым гиньолем,

Преступницей, к которой мир неумолим.

Никто не видит, как она страдает,

Измученная совестью вконец,

Всё сокрушается: «Никто не понимает,

Что я ем, то не может есть птенец».

А трапеза её весьма богата —

Гадюки мелкие, опасные жуки,

И гусеницы, яркие, лохматые,

И ядовитые живые пауки.

Спасая лес и птиц от этих гадов,

Она лишилась счастья материнства,

И потому чужим подкладывает

Своих «в довесок» неродившихся детишек.

И помнит, кому жизнь птенцов вручила,

И охраняет гнёзда воспитателей,

Её боятся, птицу молчаливую,

Окрасом хищным она схожа с ястребом.

А птички малые – зарянки, горихвостки,

Сбивая крылья в кровь, летают, кормят

Большого кукушонка-переростка

И падают в ночи́, без сил, в свои гнездовья.

Заботятся, и ставят на крыло,

Кукушка же их в стаю собирает

И в Африку ведёт, где сытно и тепло.

Ну и в пути, конечно, защищает.

Все кукушата возвращаются весной

В свои леса, где выросли, окрепли,

И к тем же птицам, в те же гнёзда,

Несут, несут своё потомство.

Живут опять неподалёку, охраняют,

Тихонько плачут по ночам о своём горе,

А потом снова в стаю собирают,

И тянут потихонечку до моря.

* * *

А что ж отец – кукуш?

Он знай себе кукует,

(Кукушка не умеет куковать),

А он зовёт, зовёт,

Года считает,

И нам и ей

Всё обещает…

Артист лесной,

Уговорил и исчезает,

Как и любой залётный

Гастролёр.

* * *

По осени приметила кукушку,

Все улетели, а она осталась,

Прячась в листве, держась за ветку,

Представьте – грела кукушонка, сеголетку.

Крыло, наверно, повредил,

Летать пытался,

На землю падал, не сдавался.

Я ежедневно и упрямо

На дерево беднягу возвращала,

Она вокруг обеспокоенно летала

И клёкот еле слышный издавала,

Она ждала, когда получится летать.

И дождалась, и подняла,

И полетели. Вдвоём.

Так может только мать.

Солнечный зайчик

Есть люди, как люди,

Есть люди, как звери,

Есть люди, как чудо,

Есть люди – отребье.

Есть люди – акулы,

Ужасно опасные,

Есть люди, как мулы,

Трудяжки безгласные.

Есть – сурикаты,

Смешные, милые,

Есть, как мышата,

Серенькие, пугливые.

Есть – рыжие лисы,

Хитрые, красивые,

Есть коты и кисы,

Домашние и дикие.

Есть, как дельфины,

Умные, классные,

Есть о-о-о-очень высокие,

Как жирафы африканские.

А ты вот зайчик.

Есть русак, беляк,

Толай, песчаник,

Аляскинский сибиряк.

Кролик тоже к ним очень близок,

Есть плейбоевский логотип,

Сексуальный, эскизный…

Ты каким хочешь быть?

Правильно!

Из тысячи вариантов,

Ты – солнечный зайчик.

Весёлый, радостный,

Нелиняющий, неунывающий,

Всегда ярко сверкающий,

Лучистый,

Свидание назначающий,

Только без солнышка

Пропадающий.

Посему, желаю тебе

Только солнечных дней

В году,

С нетерпением

В гости жду,

И ещё,

Найти своё зеркальце,

В нём отражаться

И прыгать от радости,

Как и полагается

Солнечному зайчику.

Очередь

Советская очередь бесконечная,

Уходящая порой за горизонт,

Обусловленная дефицитом вечным

От колготок до обычных макарон.

Занимали спозаранку, с но́чи,

Слух прошёл, что что-то привезли,

То, что будет, было нужно очень,

И все ждали, и готовили рубли.

Так стояли мы за молоком и хлебом,

(Сапоги, духи, букет цветов),

И за всем, что называлось ширпотребом,

Все стояли – Рабинович и Петров.

Это была очередь за счастьем,

И была та очередь – живая,

С рукописным номерочком на запястье,

И с надеждой, что уйдёшь ты не пустая.

А сейчас есть всё, и даже больше,

Можно даже заказать, и привезут!

Отчего же столько недовольных?

Видно деньги проживают. Не живут.

Я хочу в Союз, в тот, в разномастный,

Где людей лечили за бесплатно,

Где бесплатно нас учили первоклассно,

А не тестово-бездумной профанации.

И где пенсия – это заслуженный отдых,

А не нынешний период доживания,

Где мороженое вкусное, по ГОСТу,

Где мечтали дети стать космонавтами.

Я хочу туда, где были очереди,

Я хочу в ту очередь —

За счастьем.

Разгневалось небо

Сумерки,

Душно,

Пари́т,

Земля устало

Вздыхает,

Небо темнеет,

Тучи сбирает,

Громом далёким

Грозит

И молнии-стрелы

Вонзает

Во всё, что встаёт

На пути.

Небо готово.

Земля ожидает.

И – всё равно́

Внезапно

Полчища струй

Сильно и страшно

В несчастную землю

Врезаются.

Разгневалось небо,

Смывает

Безжалостно

Потоком воды

Оголтелой

Всю грязь,

Что копили

Засранцы-жильцы

Планеты,

Единственной

Обитаемой.

Возможно,

Не без удовольствия,

Небо и нас бы,

Туда же,

В поток грязевой,

Но мы приспособились,

Держимся крепко —

Ногами, руками

И пятою точкой,

И гадим в колодец,

Не только плюём.

Вот бы нам,

Людям,

Под эти вот струи,

И души отмыть

Добела,

Мы очень погрязли

В бездушье,

Во власти,

В деньгах

И… в бессчётных

Грехах.

Себя бы спасли

И землю родную.

Давайте же,

Люди!

Выходим

Под струи,

Пусть смоет

С нас небо

Дерьмо

Золотое.

Лучший!

И был Гомер,

Давид, Петрарка,

И был Шекспир,

И был Тассо,

А наш другой,

Он лучше,

Лучший!

Скажу вам больше —

Наше всё!

Был утончён,

Насмешлив, честен,

Избалованный с детства

Лестью,

Талант без меры,

Через край,

Скажи —

Кто превзошёл

Его в поэзии?

Он был азартным

Игроком,

Мог проиграться

В ноль, до нитки,

Жил каждый день —

Неистово, открыто,

Жил без оглядки —

Даже слишком.

Был щедр

И дружбой дорожил,

Был дамами