Два клоуна

А ты убаюкивала монотонностью,

И мир расцветал чем-то пыльно-розовым,

Превращаясь в пепельно-синий,

Становясь неимоверно красивым.

Ты трогала души мягко, не ложно,

Как океанский воздух касается кожи,

А если по-русски, то это тоска,

Безбрежная, безотчётная – по родине, издалека.

Ты пела, как перебирала камушки,

О чём-то непонятном и важном,

И на душе становилось тепло и приятно,

Ты пела лично для каждого, интимно-приватно.

Сезария Эвора, ушедшая в пену прибрежных волн,

Ставшая частичкой вселенского океана,

Лучших людей для вечных времён.

Картонный мир

В мой картонный домик

Весной залетает запах сирени,

А летом в нём царит аромат лилий,

А осенью он размокает от дождей унылых,

А зимой его засыпает снегом серебристым.

А весной я заново строю картонный мир,

В котором слышны все звуки земные —

Пение птиц, полёт пчелы,

И шум далёкого моря синего.

А через проём в крыше видно небо —

Дневное, цветное, разное,

А ночью звёзды —

Далёкие, манящие, прекрасные.

Мой картонный дом – хрупок и ненадёжен,

А каменный, и с охраной – он твёрже,

Но также призрачен и неустойчив,

В мире, где нет вселенских законов.

Пионер! Настоящий!

Предлагала соседу деньги

За помощь, очень существенную,

Аккуратно послал (отказался), без обсуждения,

Прокомментировав отказ тезисно.

«Я – пионэр, неисправимый,

Как Тимур и его команда,

Невидимый, необходимый,

Без расчёта на благодарность.

Как Дон Кихот досточтимый,

Добрый, чудаковатый,

Дождём помытый, солнцем палимый

И немножечко подслеповатый.

Представьте – врач, диагност, гений

Лечит плохо человека задаром,

И хорошо – только за деньги,

Превращаясь постепенно в фигляра.

Мальчишка соседке-старушке

Предлагает помощь за деньги,

Не котируются, мол, нынче плюшки,

В нашем мире на всё расценки.

Остановитесь, люди!

Олигархов и так через край,

Может, просто добрее будем,

За бесплатно, ну просто так.

Я последний из пионэров,

Именно через Э – обидней,

Из состоявшихся немиллионеров,

Я тот, из СССР, первобытный».

Так говорил мой сосед любимый,

Трудяжка, каких свет не видел,

Цельно-хороший, незаменимый,

Бессеребреник-изобретатель.

Вымирающий вид инженеров

С головой светлой, душой прозрачной,

Не вписывающийся в мир комиссионеров,

Пионер! Настоящий!

Концерт для скрипки и фортепиано

Изгибы рояля,

Изгибы скрипки

Настолько совпали,

Настолько сли́лись,

Что стали просто

Неразлучимы

И превратились

В линию жизни.

Рояля крыло парит,

Прикрывая

Душу хрупкую

«страдивари»,

А скрипка поёт,

Ввысь призывая,

Бытие,

Сыгранное на рояле.

Концерт для скрипки

И фортепиано…

Сердце заныло,

Душа заплакала…

Семь нот всего

Для всего

Гениального.

Небо упало

Небо упало на грешную землю,

Превратившись в лужи и реки,

Став темой для научных полемик

И напугав людей суеверных.

«Грядёт потоп, это кара небесная,

Конец уж близок, я его вижу,» —

Бубнят шаманы чужие и местные,

Надев «корону» для полноты картины.

А ведь и правда, неуютно как-то,

Когда над тобою небо зловещее,

А по земле бродит ложь де-факто,

Хохочет безумно и зубами скрежещет.

И некуда спрятаться, некуда скрыться,

Мы все заложники планеты маленькой,

Которая вертится, и едва уже дышит,

И в бесконечность со всеми мчится.

Небо из голубого сделалось серым,

Вмиг из высокого стало низким,

Наверное, правы те, суеверные,

Что строят ковчег и ждут конца света.

Дождь, дождь, дождь

Дождь, дождь, дождь

Намочил дома, мостовые,

Ждёшь, ждёшь, ждёшь,

А его всё нет и в помине.

Все глаза уже проглядела,

Все сводки аварий за́ день,

Ну где же ты, где же?

Потерялся в тумане.

Свет фар в окошко заплаканное —

Ну, Слава Богу, приехал,

И злой мир стал сразу ласковым,

Много ли надо для этого?

Потом – не считается

Жизнь – эксклюзив,

Драгоценность бесценная,

Невозможно купить,

Можно лишь подарить

И отнять.

Осознав, захотев —

Невозможно вернуть,

Сохранить, заперев, —

Не удастся.

Если вдруг повезло —

Ты жизнь в дар получил,

Так живи,

Наслаждайся, радуйся,

Если можешь,

То сам жизнь подари —

Только в жизнях жизнь

Продолжается.

А не можешь —

Чужую не забери,

Думай до,

Потом – не считается.

Что-то сон нейдёт

Любимый всю ночь спать не давал —

Пел серенады про любовь свою,

Что-то ласковое на ушко шептал,

Сон сморил – не дослушала.

Утром проснулась – вся в поцелуях:

И чело, и ланиты, и руки,

Как же так? Вечерами над зельем колдуя,

Надеялась – спать будет змей близорукий.

А ты нет – ничего не боишься:

Ни ковида, ни зелья, ни по́лога,

Любимый комар, ты мне уже снишься

В виде опытного стоматолога.

И любимый опять, всю ночь напролёт,

Поёт серенады – я хлопаю,

Видно просит руки, замуж зовёт,

«Я согласна!», – рычу полушёпотом.

Ну держись, комар, став женой – отомщу,

За все ночи мои бессонные —

Спать не дам, к друзьям не пущу,

И порядки – концентрационные!

Побоялся жениться – исчез подлец,

А как уговаривал! Артист летучий,

Ой! Хоть высплюсь я наконец,

Нет! Летит! Ночной ангел певучий.

И кольцо несёт, в виде двух сердец,

И пищит: «Я так рад! Я соскучился!»

Ну держись, жених, считай – ты мертвец,

Ты родился под звездой невезучею.

* * *

Тишина. Что-то сон нейдёт,

Уж рассвет между штор крадётся,

Жизнь бесшумно мимо течёт,

Всё в сравнении познаётся.

Есть – убил бы, а нет – купил бы,