— Люмос! — она обернулась, чуть не спотыкаясь о корень дерева. — Кстати, хотела спросить. А как ты вызываешь люмос или другое заклятие невербально? Откуда появляется заклинание, если нет концентрирующей точки?
Малфой поднял руку перед собой, ладонью вверх, и мысленно проговорил то, что ей было так интересно. В ладони мгновенно вспыхнул светящийся шарик размером со снитч. Он плавал по руке, и Драко засмотрелся на это, совершенно пропустив тот момент, когда Гермиона появилась перед ним. Её лицо осветилось. Она смотрела на шарик с таким восхищением, что это испугало, и Малфой резко сжал кулак.
— Будем идти с твоим светом, — сказал он, отходя от неё дальше, потому что в нос впился пудровый запах волос, будь он проклят.
Он не знал, делала ли Грейнджер это намеренно — нарушала то, что он считал личным пространством. Лезла к нему и задавала вопросы. Это метка заставляла её или же она сама всегда была такой навязчивой?
— А каково это, обладать такой магией? — не успокаивалась она.
— Опасно, — честно ответил он. — Нужно всегда контролировать мысли. Вдруг ты со злости кого-то захочешь убить, и это произойдёт, даже если ты не смотрел на этого человека.
Гермиона поёжилась, палочка в её руке подрагивала. Она несмело оглянулась на него.
— А ты…
— Убивал ли я? — продолжил он за неё. — Ты видела, что да. Это была моя первая и последняя жертва. Та домовая эльфа была дальней родственницей Добби…
— Боже… — она выдохнула пар изо рта. — Господи…
Он молчал. Не хотел говорить об этом. Она никогда не поймёт его. Не поймёт всю отчаянность сознания в тот момент, когда отрубают ногу, когда сшивают рот, когда Мортифера заносит свой нож, чтобы всадить в плоть… нет, Грейнджер никогда не поймёт его. И она, будто услышав эти мысли, сказала:
— Я бы никогда не смогла убить человека…
Драко замер. Остановился прямо на месте, глядя ей в спину. Гермиона услышала, что снег под его ногами больше не хрустел, и обернулась, приподняв палочку, чтобы разглядеть его лицо.
— Что такое?
— Ты в этом уверена? — бесцветным голосом. — Даже если бы этот человек сделал тебе нечто ужасное? Не смогла бы?
— Никогда! — быстро ответила она. — Я бы не смогла потом жить спокойно…
Малфой кивнул, продолжая идти за ней. В голове рой воспоминаний, но ни ему, ни, тем более, ей, не нужно их ворошить…
Чем дальше они уходили вглубь леса, тем сильнее одолевал холод. Грейнджер иногда доставала волшебный компас, сверяясь с маршрутом, не сбились ли они с пути. Но судя по тому, как она довольно кивала сама себе, Драко был уверен, что идут они в правильном направлении.
— На обратном пути попытаемся аппарировать в Хогсмид, — прервала она тишину. — Я думаю, что мы будем далеко от школы, и у пещер можно… а-а!..
Драко рванул вперёд, просто от неожиданности того, что люмос затух прямо под её крик.
— Грейнджер! — в ответ тишина. — Грейнджер, блять, не молчи!
— Я споткнулась… — шуршание под ногами.
Драко поднял руку и вызвал светящийся шарик, глядя на то, как Гермиона, развалившись прямо на снегу, смотрела вверх.
— Удобно? — поинтересовался он. — Ты не вовремя разлеглась.
— Дай мне насладиться моментом, пока нас связывает моя метка, — подразнила она его, улыбаясь. — Когда мы перекинем нить на акромантула, всё будет кончено. И я больше не наслажусь твоей компанией.
— Чувствую сарказм, — он потянул к ней руку, чтобы помочь встать.
— Он и есть, — она отказалась от помощи и сама поднялась на ноги, отряхивая колени и бёдра от снега.
Бодрость в её голосе не внушала Малфою ничего хорошего. Он не обманывался надеждами. И давно в них не верил. Никакого: «надейся на лучшее, готовься к худшему» для него не было. Драко надеялся на худшее, и к нему же готовился. Так всегда легче справиться с болью от неудачного результата.
Грейнджер говорила, что нужно просто перетянуть нить со своей руки на лапу паука, и всё будет кончено. Звучало слишком легко.
Не для жизни Малфоя.
У него никогда так не бывало.
Всегда через пот и боль. Всегда через слёзы и надрывное отчаяние.
Всегда так, ни на сантиметр меньше.
Время летело быстро. Он сверился с наручными часами, замечая, что шли они больше часа. Больше часа — ни разу не поругавшись. Может, это магия леса? Может, то, что происходит в лесу, в нём и остаётся? А когда выходишь за его переделы, все чувства (настоящие чувства) возвращаются, разбивая иллюзию примирения?
— Стой! — резко зашипела она. — Видишь?
Драко присмотрелся к её руке, туда, куда она указывала. И вправду. Едва заметные, но всё же виднелись большие камни, в середине которых было большое отверстие, подходящее на вход в пещеру.
— Хагрид говорил, что чем ближе к зиме, тем акромантулы становятся ленивее. — Гермиона аккуратно шагала вперёд. — Они объедаются и впадают в спячку, так что это даже нам на руку.
— Тебя это заводит, да? — шепнул он ей в спину, когда они подошли ближе к пещере. — Это чувство опасности?
— А тебя нет? — она посмотрела через плечо.
— Я от него устал…
Гермиона сглотнула, и повеселевшее лицо тут же вытянулось, словно она не хотела обидеть его. Салазар…