Два лепестка моли. И сжечь все к чертям (СИ)

— Опоздавшие! На этот раз прощаю, — Стебель посмотрела сквозь Гермиону на вход. — Займите место рядом с мисс Грейнджер.

Это приобретённый дар — чувствовать спиной некоего плохого, от которого хорошего не стоило ждать. Вообще не стоило. Она заблокировала дыхание, потому что в нос уже заполз знакомый запах вишнёвого дыма. Господи. Это отрава — хуже яда. На периферии взгляда, пока доставала учебник, она увидела, как Малфой сначала упёрся ладонями о стол, а потом сел, опустив голову на руки, практически ложась на парту.

Теперь смотреть на него можно было спокойно, он всё равно не увидит. Чёрт. Ей не хотелось этого. Ей правда не хотелось, но взгляд сам приклеился к белой макушке мокрых волос. Драко зачесал их назад, словно минутами ранее вышел из душа. Стебель начала урок, который Гермиона могла даже не слушать — знала наизусть. И вместо этого…

…она всё так же кренила голову в бок, глядя на соседа. Словно видела его впервые. Так близко. Точнее, близко и без последствий быть откинутой магией.

На нём не было мантии и жилета. Одна лишь белая рубашка, которая плотно обтягивала плечи и руки. Гермиона посмотрела на предплечье и округлила глаза; чуть было не сорвалась что-то сказать, но с силой прикусила язык. Она заметила проступающие сквозь рубашку капли крови. Именно там, где должна быть метка.

Грейнджер сжала зубы, пытаясь убедить себя, что ей абсолютно всё равно, пусть даже Малфой всё зальёт здесь собственной кровью. Но получалось плохо, с таким громадным трудом, что мозг вот-вот не выдержит нагрузки. Гермиона нагнулась к школьной сумке и потянулась к косметичке, быстро найдя в ней нужный бутылёк. Левой рукой она сделала то же самое, что и Гарри в начале урока — медленно отодвинула от себя зелье бадьяна в сторону Малфоя, намеренно задев его рукой.

Сердце замерло ровно в тот момент, когда Драко поднял голову, встречаясь с ней взглядом. Его зрачки были расширены до максимального предела, будто он словил наркоманский приход. Боже. Грейнджер просто не могла оторвать глаз. Он абсолютно сломлен. Малфой первый перевёл взгляд на бутылёк и вопросительно приподнял бровь.

— Твоя рука… — шепнула она.

Драко склонил голову и посмотрел на предплечье, на пятнышко крови, туда же смотрела и Гермиона. Как вдруг багровое пятно начало медленно рассасываться, пока и вовсе не пропало. Малфой повернул голову, вновь встречаясь с ней глазами, впитывая в себя каждое изменение на лице Грейнджер, каждую эмоцию, совсем как губка. И в конце концов наклонился ближе к ней, останавливаясь у самого уха, перерезая ей артерии своими острыми словами:

— Я тебе говорил отвалить от меня, — шёпот злой, гортанный. Кожа Грейнджер покрылась мурашками. — И, кажется, ты согласилась со мной.

Она не шевелилась. Как вообще можно? Когда говорят голосом монстра. Ей даже всё равно на то, что если повернуть голову, можно кончиком носа задеть его щеку. Гермиона неотрывно смотрела на долбанный рукав, который вновь начал пропитываться кровью.

— Что с тобой? — не выдержала она. Просто не могла. Во рту сухо, голова болела просто неимоверно.

— Какая же ты тупая, Грейнджер! — выплюнул он очень громко.

Гермиона подняла голову в надежде увидеть, что весь класс смотрит на них. Но к её сожалению, в их сторону вообще никто не смотрел. Профессор Стебель показывала всем что-то на доске, даже Гарри скучающе глядел в окно.

Господи…

— Ты заглушил нашу парту? Как? Как ты это делаешь?

Малфой закинул ноги на парту, достал пачку сигарет и зубами выудил одну; щёлкнул пальцами, и кончик сразу вспыхнул. Сделав глубокую затяжку, он выдохнул дым прямо ей в лицо.

— Да что с тобой! — она замахала руками перед собой, пытаясь рассеять дым. — Как ты научился невербальной и беспалочковой магии? Что с твоей рукой? Что ты делаешь в хижине? Почему тебе так больно?

Дым от сигареты ударился о невидимую преграду, созданную Малфоем. Кольца рассеивались прямо у стеклянного потолка.

Драко поднялся с места и потушил сигарету о раскрытый учебник Грейнджер, топя в её глазах свой ненавистный взгляд. Здесь и так невыносимо жарко, но от всей ситуации становилось ещё хуже, как в аду.

— Если ты ещё раз подойдёшь ко мне, — он положил руку на спинку её стула, — если ты ещё раз заговоришь со мной, Грейнджер… Клянусь, я…

— Убьёшь меня? Расскажешь отцу? — хмыкнула она. Увидев, какую реакцию создали её слова, Гермиона поняла, что ей это нравилось. Нравилось отвечать тем же. Вызывать у него те же эмоции, что он вызывал у самой Гермионы. Ненависть взаимна.

Драко сощурил глаза. Смотрел на её лицо, словно запоминая, анализируя, куда ударить больнее. И это у него получилось. Гадство, отлично получилось.

— Мой отец хотя бы помнит меня, Грейнджер. А твой?

Его щека горячая…

Такая же, как и её ладонь, мощно ударившая Драко. Стул, который упал на пол, создал больше шума, чем озлобленная, сильная пощёчина.

Вот теперь на них смотрел весь класс.