Два лепестка моли. И сжечь все к чертям (СИ)

— Два лепестка, — заходя в школьный двор, выдохнула она, и изо рта вылетело облако пара, — моли…

Почему она не вспомнила об этом? Почему даже не подумала, что рецепт чернил, который она забыла, совсем прост? Он у неё на руке.

Божеправый.

Рецепт для чернил татуировок у неё на предплечье.

Рецепт долбанных чернил, который произнёс Малфой.

Это казалось бредом. Гермиона смотрела на себя в зеркало в ванной и — внезапно — увидела там человека. Обычного. Не героиню войны, готовую к любым испытаниям и боли, к вечной гонке на выживание, а обычного человека с обычными проблемами.

Словно она заболела простудой — такой ей казалась ситуация с Малфоем, возникшая часом ранее. Это не страшно. Это просто злая ошибка старинной игры, и нужно просто выздороветь. Ей всего-то стоило подумать об этом, и слова на руке пропадут. Сотрутся. Но почему же такое ощущение, что она больна этим по самые лёгкие?

Грейнджер выкрутила кран холодной воды до упора. Струя ударилась о дно гладкой раковины, разбрызгивая капли. Она выдохнула и подставила предплечье под воду. Потому что просто горело. Обжигало. Слова будто вновь и вновь произносились у неё в голове.

«Сотрись», — думала она.

«Уйди».

«Не вовремя. Не с тем…».

Не с тем…

Гермиона, раздув крылья носа, набрала полную грудь воздуха и зашипела от рези на коже от ледяной воды. Буквы под густым слоем струи расплывались и искажались, дрожали. Но не пропадали…

Глухой хохот разбился о стены ванной, когда девушка осела на пол, вытянув ноги. На покрасневшей коже чернели те же буквы, складывающиеся в слова. Бред. Долбаный, чёртов бред!

— Я же не хочу этого! — шипела она, осматриваясь вокруг. Словно тот, кто виноват в том, что метка всё ещё на руке, где-то здесь. — Почему он?

Это было эгоистично, но Гермиона совершенно не видела себя с ним. Это было даже смешно представить. Два совершенно чужих друг для друга человека. Словно они параллели, которым не суждено пересечься. Ни в одном из существующих миров.

Но…

Всегда существовало это самое но.

Вся обида, которая была у неё к нему, давно улетучилась, как послевоенный пепел. Она уже не ненавидела его. Помогать Малфою избавиться от метки и обета — это одно, но другое дело:

«Это всего лишь подсказка, с кем ты будешь счастлива на всю жизнь. Как беспроигрышная лотерея».

Боже…

Собственные слова, сказанные Джинни на четвёртом курсе, наотмашь ударили по щекам, заставляя краснеть.

Она и Малфой.

На всю жизнь.

Счастлива.

Беспроигрышная, мать её, лотерея…

Невозможно представить, насколько она сломлена. Насколько она выдохлась. Насколько это не вовремя. Строить «счастье», когда её жизнь ещё не пришла в норму. Слишком много ран, которые ещё не затянулись. Малфой не тот пластырь, который смог бы всё это перекрыть. Он сломлен ещё больше.

Они оба больны. И вряд ли это тот самый «беспроигрышный билет» в лотерее под названием «счастье».

«Сотрись…»

***

Утром Гермиона сделала тугой высокий хвост, не желая лишний раз трогать лицо. Откровенно говоря, чесалось всё тело. Но она знала — это всё в голове. Всё идёт оттуда. Всю ночь она скребла ногтями предплечье, которое напоминало о себе, и этот зуд перешёл на все открытые части. Шея, щёки, лоб. Ей хотелось содрать с себя кожу, как водолазный костюм.

Даже галстук пришлось немного распустить и расстегнуть верхние пуговицы. Гермиона хотела пойти к мадам Помфри за мазью от чесотки, но вовремя поняла, что виновата сама. Слишком много об этом думала.

Она не будет говорить Драко о том, что он произнёс кодовые слова. Не будет показывать предплечье. Метка пропадёт. Грейнджер позаботится об этом. Ведь таковы же условия этой старой игры? Всё в её руках. Гермиона может контролировать это. Может ведь? Счастья с ним она не видела.

Дверь распахнулась слишком неожиданно. Она не успела среагировать и ударилась плечом. Зашипев от боли, она потёрла ушиб.

— Мерлин! Гермиона! — Невилл выглянул из-за двери и подорвался к ней. — Прости меня!

— Всё в порядке, я сама виновата, — натянув улыбку, она увидела, как за другом появился Ангра. — Доброе утро, мистер Варрис.

Мужчина округлил глаза, когда понял, что сделал Невилл, и тут же охнул.

— Мисс Грейнджер, простите нас, мы так заговорились с мистером Долгопупсом, что навеселе чуть не выбили дверь.

Ей стало неловко от внимания. Гермиона распрямила плечи и подняла упавшую сумку. Невилл и вправду выглядел воодушевлённым, явно был в приподнятом настроении. Она не ожидала, что он воспользуется услугами школьного психолога. Осадок после Майндов ещё витал в воздухе, и это недоверие перескочило и на Варриса.

— Ангра, — Невилл обернулся к мужчине, — благодарю вас за разговор, до встречи.

Грейнджер, не ожидавшая такого неформального обращения, вскинула брови и кивнула Варрису на прощание, уходя дальше по коридору вместе с другом.

— Ангра? — повторила она, обернувшись, чтобы убедиться, что они отошли на приличное расстояние.

— Он просто бесподобен! — улыбнулся Долгопупс, чуть не подпрыгивая. — Ты… ты, скорее всего, знаешь, что у меня есть проблемы с моей…

— Ревностью, — закончила за ним Гермиона и прикусила язык, потому что Невилл напрягся.