Два лета

Родители Руби разошлись, когда ей было девять, и как только мои мама с папой два года спустя последовали их примеру, Руби стала мне кем-то вроде проводника по Земле разведенных детей. С одной стороны, Руби пришлось хуже, чем мне: они с мамой и братом были вынуждены переехать из большого дома в тесную квартиру. С другой стороны, Руби повезло в том, что ее отец всего лишь в Коннектикуте, а не за океаном; кроме того, он постоянно дарит ей и брату дорогую электронику и возит отдыхать на Карибы.

— Мы с тобой, Саммер, обе из разбитых семей, — сказала мне Руби, выразительно посмотрев на меня, во время одной из ночевок у меня дома. — Вот почему мы так близки.

И хотя меня грела мысль о том, что мы с Руби связаны жизненными трудностями, мне не нравилась идея распавшейся семьи. Да, отец ушел, но это не означало, что наша семья распалась или раскололась.

— «Дом разделившийся не устоит», — в темноте я тогда процитировала Руби Авраама Линкольна, мы проходили его в школе. Она расхохоталась и бросила в меня подушкой, обозвав ботаником.

Когда я выхожу из лифта, мама Руби стоит в дверях квартиры и внимательно смотрит на меня большими, как у Руби, глазами.

— Сокровище мое! — Из-за индийского акцента восклицание звучит мелодично. Миссис Сингх чмокает меня в щеку. — Как ты здесь оказалась? Разве ты вчера не уехала?

Меня словно обожгло. Надо быть готовой к тому, что этот вопрос мне будут задавать все лето. Тем не менее я рассчитывала, что к этому времени Руби уже рассказала маме обо всем.

— Руби вам не говорила? — спрашиваю я.

Миссис Сингх отмахивается, звенят стеклянные браслеты.

— Руби мне ничего не рассказывает. Целый день сидят с Элис в комнате, собираются куда-то.

У меня внутри неприятно холодеет.

— Куда собираются? — выпаливаю я. И почему у Руби Элис, а меня не пригласили? Элис нам подруга, но они с Руби не так уж и близки, чтобы проводить время вдвоем. Обычно, когда мы встречаемся с Элис, нас четверо: я, Руби, Элис и лучшая подруга Элис — Инез Эррара, которая сейчас в Калифорнии, в летнем танцевальном лагере.

— Извини, дорогая, но я ухожу, — говорит миссис Сингх, обходя меня. На ней медицинская форма и кроссовки, в руках сумка. Мама Руби — медсестра в больнице, она очень много работает. — Сегодня должно быть много травм из-за петард. — Она вздыхает и направляется к лифту. — Пока.

Я рассеянно машу рукой и вхожу в квартиру, вьетнамки оставляю в прихожей, как положено в доме Сингхов. Миную гостиную, где брат Руби Радж смотрит по телевизору «Оклахома!». В одиннадцать лет мальчишки в основном увлекаются видеоиграми, а Радж постоянно смотрит мюзиклы, как приклеенный к экрану. Он такой классный.

Странно, но я волнуюсь, когда стучу в дверь комнаты Руби. Обычно я сюда просто вламываюсь, но сейчас все не как обычно.

— Мам, ты же собиралась уходить, — распахивая дверь, ворчит Руби. Она моргает, увидев меня. — Саммер!

Я тоже моргаю. На Руби новое миленькое полосатое платье на бретельках, глаза подведены, на шее золотой кулон в виде буквы R. Поверх плеча Руби я вижу что в ее обычно аккуратной комнате ужасный беспорядок. Помады, тюбики с тушью, сережки и браслеты — все это разбросано по туалетному столику, а на фиолетовом ковре валяется одежда. Там же танцует Элис, ее глаза закрыты, из динамиков на столе доносится песня Тэйлор Свифт. В воздухе витает предвкушение чего-то и аромат цветочных духов Руби.

— Привет, — говорю я, на секунду обняв Руби. — Что тут у вас происходит?

Почему мне так неловко?

— Ты еще не поговорила с отцом? — спрашивает Руби.

— Саммер? — восклицает Элис, вытаращив глаза. Она прекращает танцевать и бросается ко мне. Элис напоминает лесную сильфиду, такая вся тоненькая и хрупкая. Снежно-белые волосы, как всегда, зачесаны наверх, маленькие косички уложены вокруг головы. Сегодня на Элис мини-платье с цветочным узором и с длинными рукавами, светлые ресницы накрашены тушью. — Ты разве не во Франции? — тихо уточняет она.

Вот опять.

— Это длинная история, — отвечаю я, в замешательстве глядя на Руби. — Что же ты, подруга, никому не рассказала о новостях?

Руби издает короткий смешок, ее щеки розовеют. Возможно, это румяна.

— Я думала, что ты уже поговорила с отцом, и все наладилось, — объясняет она, как будто оправдываясь. — Так ты поговорила? — добавляет Руби, поднимая брови.

Я мотаю головой.

— Пыталась. Не смогла дозвониться. Говорила с не очень-то вежливой французской девочкой, которая остановилась у него в доме. Я не… я не знаю, есть ли у меня шансы, — добавляю я. Когда я говорю это вслух, особенно обращаясь к Руби, к горлу подступает ком. Руби хмурится в ответ.

— Ну, ты сейчас здесь! — перебивает Элис, берет меня за запястье и тянет в комнату. — А это значит, что можешь пойти с нами!

— Пойти с вами куда? — требую я ответа от Руби. По спине бегут мурашки — у меня появляется смутное подозрение.

Руби отходит к туалетному столику и начинает перебирать украшения.