Два любящих сердца

Кроме этих четверых в комнате находился еще один человек. Высокий, темноволосый, очень широкоплечий мужчина лет тридцати с небольшим. Одет он был в просторную светлую рубаху и потертые голубые джинсы, на ногах — кроссовки, однако, несмотря на эту кажущуюся простоту, при взгляде на него сразу становилось ясно, кто здесь главный.

Мужчина повернулся от окна, в которое он смотрел, и обвел присутствующих спокойным и холодным взглядом синих глаз. На висках темные волосы были слегка припорошены сединой.

— Если нет вопросов — вперед. Труба зовет, время не ждет и так далее. Я жду отчета через два дня.

— Но…

Вообще-то это было не совсем «но». Скорее, слабое эхо возможного отголоска потенциального «но». Оно вырвалось из губ одного из троих мужчин, невысокого, худенького, в очках. Всякий, взглянувший на этого человека, предположил бы, что перед ним адвокат — и не ошибся бы.

Мужчина у окна вздернул правую бровь.

—  В чем дело, Серж? Мне казалось, я все объяснил предельно четко. К тому же это не новость.

— Да уж…

—  Вот именно. Ты, если мне не изменяет память, слышишь об этом уже восемь лет.

— Да, Алессандро, но я…

—  Прекрати мычать. У тебя есть возражения — возражай, только не мычи.

Серж тоскливо оглянулся на коллег, но те благоразумно отвели глаза. Кому охота общаться со смертником? Адвокат вздохнул и ринулся в пучину.

— Алессандро, я дорожу твоим доверием и твоей дружбой…

— Напрасно. Я никому не доверяю и друзей у меня нет.

— Хорошо. Тогда… я дорожу своей карьерой и своей работой.

—  Как только мне надоест тебя слушать, ты лишишься и того и другого. Дальше что? Только коротко.

—  Он не согласится.

—  Посмотрим.

— Не на что смотреть. Он не изменит своего мнения. Его не устраивает твой образ жизни.

— Ха!

—  Не «ха». В сущности, это было его единственным условием.

—  Так скажи, что я изменился в лучшую сторону.

—  Ты считаешь Гаэтано Спардзано идиотом?

—  Нет. Сукиным сыном я его считаю. Старым сукиным сыном, торгашом и хитрецом.

Серж с шумом втянул воздух и распахнул пухлую кожаную папку, лежащую перед ним на столе. Яркие обложки глянцевых журналов пестрым ковром рассыпались по полированной поверхности.

— Алессандро. Позволь мне напомнить, что единственным условием Гаэтано Спардзано было…

— Я помню. Изменение моего образа жизни и социального поведения.

Серж с горьким скепсисом взглянул на своего босса, поправил очки на переносице и скучным голосом принялся зачитывать заголовки статей:

—  «Миллиардер в окружении цыпочек с Монмартра». «Некоронованный король Пляс Пигаль». «Принц и путаны». «Драка отвергнутых любовниц в Королевской Опере»… Продолжать?

Алессандро досадливо поморщился.

—  Можно подумать, он все это видел.

—  Видел — и наверняка. Вы сражаетесь за проклятый кусок земли в Средиземном море с такой яростью, словно от этого зависит ваша жизнь! Ты повысил цену до заоблачных высот, старый лис и ухом не ведет. Он поклялся на Библии, что ты получишь Монте Адзурро только после того, как исправишься…

—  Серж, мне надоело.

—  Мне тоже, Алессандро. Я адвокат, а вынужден заниматься какой-то ерундой. Ты же не желаешь помогать мне! Можешь ты хотя бы на некоторое время притихнуть? Завести себе постоянную любовницу? Жениться, в конце концов!

—  Нет!!!

В этом крике было столько ярости и боли, что адвокат осекся и с тревогой посмотрел на своего босса. Теперь синие глаза горели мрачным огнем, а губы побелели от плохо сдерживаемой ярости.

Через секунду темноволосый мужчина справился с собой.

— Извини, Серж, но вот жениться я не могу.

—  Хорошо. То есть ничего хорошего, конечно, но… В таком случае у меня остался только один вариант. Это потребует денег и времени, но я наводил справки — фирма вполне солидная.

—  Что еще за фирма?

— В Штатах. Их профиль — пиар, имидж политиков и кинозвезд, спортсменов…

—  Боже, зачем спортсмену имидж?

—  Вот им как раз и надо… Видишь ли, на корте или футбольном поле они могут быть очень хороши, а на пресс-конференциях не свяжут и пары слов…

— Понятно. Эта фирма учит их разговаривать.

—  Нет. Эта фирма ВНУШАЕТ остальным, что они умеют разговаривать.

— Хм. А я здесь при чем?

—  Насчет тебя они могли бы внушить, что ты — ангел, столп благотворительности, аскет, девственник, трезвенник, много читаешь, пишешь маслом и навещаешь малолетних преступников в приютах.

—  Серж, ты перегибаешь палку.

— Вовсе нет. Возьми, почитай. Это их пресс-релиз.

—  Это полная чушь, я не собираюсь тратить на это… — Внезапно темноволосый замер, впившись взглядом в лист бумаги, поданный ему адвокатом. Через секунду он закончил фразу голосом, удивительно напоминающим шипение анаконды, собравшейся на охоту: —…Тратить на это больше, чем пару недель. Закажи билеты. Летим сегодня. Отель «Риц». Завтра в девять мы будем у них.

— Алессандро, это же восемь часов лету…

— Сейчас одиннадцать утра. В два мы будем в аэропорту. В десять — в Нью-Йорке. Это по-нашему. А там вообще будет четыре часа дня. Успеем пообедать в «Магнолии».

Серж вздохнул. Стремительность его босса была ему хорошо известна, однако…

— Алессандро, я бы мог связаться с ними и все обговорить по телефону.