Два мира

СТЕКАЧОВ Т. В. Написана книга умно: с перебоями… Не все подряд пущено ужасное. Тут идет жуткое, а тут и именины со смешком, с шутками. Первая сцена начата сражением. Она сразу поражает читателя и слушателя. Убита семья Жаркова, убито много крестьян… Все валяется на дороге: самовары, трупы детей, мужчин и женщин, всякое добро!.. Спервоначатья меня это обдало жаром. Есть места и послабже. Как и было. По жизни писано. Из всех этих событий какой-нибудь такой писатель… много бы лишнего раздул. Напихал бы в книгу и того, чего не было. Старался бы подделать из пустяка красоту. А тут без лишних прибауток описано. Без стружка ловко отделано. У доброго плотника и без стружка чисто выходит. Украшения в рассказах есть, но там, где надо, к месту. Смотри-ка, у костра-то… вши, вонь, грязь, больные люди, и тут же — дети. Как цветы, говорит, выросшие на навозе. Разве это не красиво?! Где надо, там и подкрашение было… И, главное дело, наречие народностей всяких у писателя ясно выходит. Татары, китайцы, чехи, французы — под нацию подведены точно. Видел я их на войне…

Сильно тукнули меня по сердцу слова попа Воскресенского на партизанском митинге в школе: «Я не выпущу из рук оружия до тех пор, пока не будет уничтожен последний из этих гадов…» Скажи это какой-нибудь партизан, не так бы меня задело. А то поп сказал, от которого таких слов и не ждешь. Поражает этакое поповское слово…

Перед началом чтения у писателя оговорка есть насчет того, что книга его не доделана. Верно, она не шибко выглажена, но крепкая. Не нужно ее доделывать, ежели для деревни… Вот Колчак почти не обрисован. Это плохо. Фронт писатель захватил, тыл тоже захватил, а центральное правление не взял. Но… как сказать? Можно и без центральных обойтись. Не в них дело.

НОСОВ М. А. Язык авторов, можно сказать, в полном достижении народности. Советский и армейский дух может поднять. Все слова (в тебя влипают. Разных мелочей в книгу можно бы еще добавлять сколько хошь, но и так гоже сделано. Пожалуй, немного вставишь другого прочего. Действительно, не хватает подробностей о Колчаке. Это справедливо. Если б не пристигло ему офицеров встречать, может быть, мы и совсем бы его не увидали… Про него нужна добавка…

Вот уж, действительно, художество: лес партизаны пилят, дорогу себе прокладывают! Пахнет смолой, а еще гуще — человечьим потом. Во! Носом чуешь… Слов у писателя бывает мало, а картина получается… Застрелили Завистовского. Барнаулка его покраснела. И все. И понятно. Такое писание похоже на семена: бросишь одно зернышко, а из одного вырастает много!.. Что и говорить: письмо у Зазубрина краткое, но дельное.

Рассказы о гражданской войне заденут народ так, как матерая ось за пень… Верно сказали ребята, что выгладки в сочинении этом нету, а вытесано все топором. Стань гладить — еще испортишь.

ТИТОВ Н. И. Орудия, сказывает, плевались длинными кусками огня… Так, так. Это уж так. Плюнет, так плюнет! Видывал я на японской войне. Так баско прилажен рассказ, что хоть ты и был на войне, а лучше не расскажешь. Видать, что писатель сам везде коло боя елозил. Глядел все. Хоть, может, сам и не бился, а высматривал- всяко место.

СТЕКАЧОВ Т. В. Вот как Петру живого в могилу мир закапывал, тут народ наш сидел, так ровно его к стенке приколотили.

БЛИНОВА Т. П. Тут не токма что люди, и вши все умрут от ужасти. Слезу никак не удержишь. Какой народ чудной был: напоили Петру чаем, а потом закопали.

ТИТОВА А. И. Толпа, так толпа и есть. Закопают. Себя каждый огораживал.

Боялись мужики: вернутся чехи, узнают, что Петра остался живым, — и все село сожгут. Такие здесь меня нерва брали, нупросто… ажно сердце раздымалось.

ШИТИКОВ Д. С. У меня к белым такое отвращение, что не слушал бы об их зверствах. Но слушать гребтится. Невыносимо только.

ЗУБКОВА А. З. У беляков, должно, ни одного путного человека не было. Все — звери обормоты… Безумные те мужики были, которые Петру закапывали.

НОСОВ М. А. (возражает). Это ты сейчас такая умная. Почему ты, Анна Захаровна, не заступилась за Мокшина Егора, когда его зря к расстрелу присудили?

СТЕКАЧОВ Т. В. Нет, в нашей Журавлихе не засыпали бы живого. Уйди чехи, не засыпали бы.

БЛИНОВА Т. П. Да уж ково там говорить?! Моего Егора стреляли в хате бандиты, все соседи слышали, а ни один не помог. Все только крепче заломили двери.

БЛИНОВ Е. С. Рагимовых было много у белых. Из Колпаковых да Капустиных состояла почти вся офицерская шатия. Заодно офицеры никак не умели думать. Из романа хорошо видно, из каких лохмотьев состояла белая армия… Каждый офицер в свою сторону тянул. Разложение полное дадено… Кабы писатель это все дело подкрасил через силу, пожалуй, многому бы и не поверил. А то написано все не по-лизаному, а как должно соответствовать. Факты видишь. Не догадываться тебе тут приходится, как иной раз… Бывает, что сомневаешься: верить аль нет писателю. В «Двух мирах» такого недоуменья у меня не было. Здесь — интерес в тебе, ожидание дальнейшего. И насчет правды не сомневаешься…