Два мира. Том 2 (СИ)

Стоило ему сорваться с места, в него полетели сразу два огненных шара с разных сторон — другие воскрешённые постарались. Загородившись от них водяными стенами (благо, теперь, после драконов, жидкости повсюду разлито было много), Тобирама даже не стал тратить время на этих противников — чувствовал, что к ним уже подкрадываются товарищи, ликвидировавшие, судя по всему, того воскрешённого, что дежурил в окрестностях «Дырявого котла». Вместо этого он пробежал почти до самых своих оппонентов, а после в последний момент отпрыгнул в сторону, не приняв на катану удар клинков шиноби из клана Сарутоби, лезвия которых были покрыты заострённой чакрой элемента Ветра. Продемонстрировав хорошую реакцию, Сарутоби быстро подбросил клинки в воздух и прежде, чем вновь их поймать, успел сложить печати и выдохнуть в Тобираму облако пепла — неприятная огненная техника и довольно опасная. Не желая допускать больших разрушений на территории гражданских, Второй заключил облако в водяную сферу, и рвануло оно уже там, лишь расплескав влагу, не принеся урона пространству. Не медля, Тобирама вонзил катану между булыжниками мостовой, чтобы сподручней было сложить печати, и трансформировал брызги в копья из воды, которые тут же оттолкнул в направлении врагов. За его спиной и с боков тоже шёл бой — шиноби Альянса неплохо справлялись со сдерживанием противников, воскрешённых Эдо Тенсей, однако затягивать этот бой не стоило.

От его последней атаки Хьюга, заслонив собой временного хозяина, укрыл Вращением и себя, и, косвенно, Кабуто. Сарутоби, отрезанный от них расстоянием после прошлой атаки, вынужден был подпрыгнуть, спасаясь от кольев, и зацепиться чакрой за стену ближайшего дома. Воспользовавшись тем, что оба «телохранителя» на мгновение потеряли из поля зрения отошедшего уже на середину проулка-тоннеля Кабуто, Тобирама переместился к маячку почти за самой спиной врага.

Кабуто не успел даже дёрнуться — идеально острый клинок, усиленный вдобавок чакрой, пробил ему сердце насквозь.

— Как я и сказал тебе тогда в Министерстве, — тихо проговорил Тобирама, — если продолжишь эту войну, пощады не будет.

— Даже не… захват… — слегка повернув к нему голову, Кабуто судорожно усмехнулся. Ото рта по его подбородку уже текла кровь. — Жестоко… как и ожидалось… от Второго…

Хьюга, ещё под контролем, бросился к ним, однако Тобирама, с силой схватив Кабуто за шкирку и не извлекая из раны меч, переместился к печати ближе к середине Косого переулка. Там оживление боя как-то само собой пошло на спад; по всей видимости, воскрешённые чувствовали, что контроль слабеет, и усилили собственное сопротивление. Шиноби Альянса, видя, что противники мешкают, оперативно сгруппировались вокруг Тобирамы, ощетинившись клинками; Второй чувствовал, что Югао и Отоказе в целом вполне ещё дееспособны, Доку серьёзно ранен, а у Араши большая чакропотеря — энергию высосали фуины, не иначе.

Воскрешённые окружили их, повинуясь приказам, исходившим от затухающего сознания Кабуто. Тобирама резко провернул меч, расширяя рану, а затем выдернул клинок из плоти врага. Его чакра вспыхнула в последний раз в отчаянной попытке призвать воскрешённых на защиту, а затем угасла.

Якуши Кабуто был мёртв.

========== Арка 3. Эпилог ==========

Снег крупными хлопьями опускался с небес, тускло поблёскивая в безрадостном северном солнце, пушистым одеялом ложился на землю — слой за слоем, и так день за днём. В этой безрадостной местности путницу окружали только скалы, ветер и снег, чисто-белый, опасно красивый. «Глубокий, наверное. Такой, что можно провалиться с головой».

«Ты не провалишься», — пообещали ей, и девушка поверила, без страха ступила на наст — и пошла по нему, вдруг сделавшись лёгкой, точно снежинка или капля дождя. Это было неожиданно, и странно, и, кажется, не совсем нормально…

«Не тревожься, дитя, — ответили ей мягким шёпотом. — Наследие, заключённое в крови твоего клана, подавленное по заветам Хамуры и с течением веков забытое, сейчас пробуждается в тебе».

«Подавленное наследие?..»

«Силы, которые сын принял от меня, — как и всегда, когда она говорила о детях, в голосе Матери искренняя любовь смешивалась с неизмеримым разочарованием. — Бьякуган — лишь их часть, хотя и его ты и твои родичи не используете на пределе возможностей. Всё оттого, что большую часть своих знаний и умений Хамура сознательно утаил от потомков, ставших кланом Хьюга, когда уходил с Земли. Он же оставил им Печать, препятствующую пробуждению моего наследия, ограничивающую возможности. Впрочем, насколько я смогла убедиться, теперь Печать используют по-другому».

«Действительно», — отстранённо согласилась Хината.

Она не знала, сколько уже была в пути — день, неделю, а может быть, всего только час. То, что она делала в последнее время, как-то странно расплывалось в памяти, сделалось мутным. Хината помнила, что шла, что до этого говорила с кем-то, кажется — может, только кажется? — обидела кого-то дорогого…

Мама, конечно, почувствовала беспокойство, поднявшееся в её душе.