Два мира. Том 2 [СИ]

Тем временем Инузука остановила кровь и стала затягивать рану Итачи. Наблюдая, Обито прищурился. Она назвала Итачи по имени, притом без добавления суффиксов — неужто они знакомы? Такое вполне возможно, выглядят ровесниками. Любопытно…

От Изанаги осталось меньше трёх минут. Пора действовать.

Открыв портал, Обито возник за спиной девчонки. Опасно сверкнул кунай, метя ей аккурат между лопаток. Девчонка учуяла и дёрнулась в сторону, но Итачи среагировал ещё раньше — отбросил её в развороте. Даже не поморщился, когда клинок вошёл ему в плечо.

Обито успел заметить движение левой руки Итачи. Зелёная вспышка поглотила мир.

Изанаги поглотила эффект. Мёртвое тело Обито исчезло, и он вновь воссоздал себя прямо позади Итачи. Всадил кунай с правой стороны под рёбра.

Итачи судорожно вздохнул и махнул катаной назад. Обито просто скользнул в сторону, оставив свой кунай в плоти противника. Из мира Камуи извлёк гунбай.

— Вот и всё, Итачи.

Он повернул голову, из-под ресниц блестя Шаринганом — уже обычным, не Мангекью. Сколько же сил отнимает Аматерасу в таких масштабах, какие рискнул использовать Итачи?..

Обито читал его взгляд — и вдруг осознал, что видел такой у сенсея во времена коротких передышек между сражениями во время Третьей мировой. «Как сильно на самом деле его измотала эта война?» — гадал тогда Обито, украдкой наблюдая за Жёлтой Молнией, легендой их времени. А сейчас он смотрел на соклановца, младше его на десять лет, вместе с которым той давней ночью марал руки кровью родичей — и опять почему-то задавался вопросом, чего стоит признанному гению воевать вместе со всеми. Так странно и неуместно. С чего бы вообще?..

— Не всё, — тихо произнёс Итачи. — Остановить тебя — мой долг.

— Долг? — Обито вскинул брови.

— Как члена клана Учиха и Акацуки, шиноби Альянса, — проговорил он, как мантру.

И этот чёртов взгляд. В детстве, глядя на сенсея, который не всегда мог скрыть от команды за уверенностью свои истинные чувства, Обито не разобрался в этом пугающем сплаве. Теперь благодаря Итачи видел его суть.

Страх за всех вокруг, боязнь подвести и не успеть, и каждая смерть — собственная вина, которая копится и погребает под собой…

«Так и я чувствовал себя когда-то, — отстранённо заметил Обито. — Когда на фронте гибли друзья. Когда умирала Рин».

Но что это значит для него сейчас? Почему оно что-то значит после всех этих лет?..

«Наверное, я всё-таки остался слишком Учихой Обито», — подумал он и перешёл в атаку.

Просто и бесхитростно, без техник — это соревнование силы и ловкости, умения просчитывать ходы противника. Почти что партия в шоги, только фигуры лишь две, а удары реальные. Итачи стал уставать, это чувствовалось, но выдыхался и Обито. «На сколько ещё нас хватит?» — подумал он. Обито мог бы использовать Катон или даже Мокутон для неожиданного удара — но не хотел. Итачи мог бы удивить огненными техниками или магией — не хотел или уже не мог, Обито не знал.

Удар, блок, ложный замах и резкий поворот, удар, скрежет стали и запах крови. В этом есть что-то символическое: как и той ночью, что связала их судьбы, они обходились без техник — только Шаринган горел, направляя.

Шиноби Альянса больше не пытались влезть — до них дошло, похоже, что между схлестнувшимися Учихами не стоит вставать. И всё же Итачи намеренно теснил Обито подальше от них, закрывая союзников. Отчасти смешно и в то же время удивительно до зависти — долгие годы бытия нукенином не смогли убить в нём тяги помогать другим, защищать их, не жалея себя. Плевав на все поводы разочароваться в людях.

Удар следует за ударом, и сталь поёт, и гудят натруженные мышцы. На самом деле, единственное, за что Обито мог бы ненавидеть Итачи — за то, что он нашёл путь обратно из тьмы, в которую был погружён. Что его приняли, окружили люди. То, чего не досталось самому Обито.

И всё же, почему старик, хотя и спасший Обито жизнь, но исключительно из корыстных целей, всегда рассматривавший его лишь как оружие, совсем иначе отнёсся к Итачи?..

Катана чиркнула по руке, но Обито не стал обнулять повреждения. Вместо этого он ответил быстрой контратакой, от которой Итачи закрылся блоком. Они не смотрели друг другу в глаза, читая состояние противника по напряжению мышц, по движениям оружием — ловя начавшие появляться проколы, ошибки на миллиметры.

Мангекью давно погас у обоих. Прежде едва уловимая обычным глазом скорость движений уже не была столь высока. Однако же Итачи продолжал теснить Обито, и силы его шли от духа, от убеждений.

Почему сейчас столько мыслей об Итачи, о старике, о прошлом? Почему всё это важно?

Шаринган видел новый удар, но тело опаздывало с ответным движением.

Мгновенье — и катана пробила насквозь грудь Обито. За четыре секунды до этого его левый глаз закрылся навсегда.