Читаем Два Парижа полностью

Кто была женщина, убитая в ночь с 29 на 30 мая, обугленный труп которой нашли в лесу Фонтенбло под Парижем? Медицинский осмотр показал, что она была молода и видимо хороша собой, хотя теперь и неузнаваема, что убийца (или убийцы), выпустил в нее несколько пуль из револьвера причинивших, однако, если и тяжелые, то во всяком случае не смертельные раны, затем живую облил бензином и поджег. Уже пылая, она еще пыталась спастись и проползла несколько шагов, прежде чем умереть в адских мучениях. В Фонтебло преступник и жертва видимо приехали вместе в автомобиле, но дальнейший след машины терялся. Надо было прежде всего направить усилии на установление личности погибшей.

Это оказалось нелегким делом, но в конце концов полицию выручили туфли жертвы, по которым удалось найти магазин на улице Дюперре, откуда они вышли, продавщицу, через руки которой они прошли, мадемуазель Рашель Миллер, и благодаря ей – имя покупательницы. Это была двадцатитрехлетняя танцовщица с Пигалли – а Пигалль это центр разврата и преступности Парижа – Доминика Тирель. (Собственно говоря, ее настоящее имя было иное и более поэтическое: Мюгетта, но для сцены она перекрестила себя в Доминику.) С этого момента ее убийца был уже обречен.

Доминика, как множество несчастных женщин, соскользнувших с правильного пути в жуткий мирок эстрад и стоек бесчисленных пигалльских кабаре, ночных кабаков и более чем сомнительных театров, занималась тайком проституцией и находилась поочередно в лапах различных сутенеров. Все эти последние, почти исключительно корсиканцы или арабы, известны полиции, к среди них то и шли теперь поиски. Однако, настоящий виновник оказался лишь случайным гостем этой замкнутой среды, и гостем, к которому даже те отбросы, какие ее составляют, относились с брезгливым отвращением. На подобного аутсайдера не распространялись ее законы, запрещающие доносить и выдавать, и вскоре, отброшенный преступным миром, убийца Доминики очутился в руках правосудия.

Гротескная фигура! Этот довольно жалкого вида молодой человек – ему тоже 23 года, как и его жертве – внешне немало напоминает недоброй памяти убийц из парка Сен-Клу, Жан-Клода Вивье и Жака Серме: такие же усики, такие же мутные глаза на лице цвета воска… Но если те вышли из сиротского приюта, этот провел детство в самом великолепном квартале Парижа, на бульваре Сен Жермэн, в квартире из 14 комнат, где до самого ареста продолжал жить как избалованный папенькин сынок.

Для отца, знаменитого инженера и богатейшего человека, подобный сын был довольно тяжелым крестом; впрочем, уйдя в свою работу, постоянно в разъездах, он им мало занимался. Зато мать его боготворит. Не кончив школу, не обнаруживая ни к чему интереса или способности, Жорж Рапэн получает от родителей баснословную сумму в 150 000 франков в месяц, и в качестве игрушки они покупают ему 2 бара, доходы с которых целиком идут ему в карман, и собираются купить вдобавок еще книжный магазин.

Полное умственное и моральное ничтожество, Жорж Рапэн питает только одну мечту: стать одним из вождей преступного мира, заслужить почтение в кругах апашей и сутенеров. Он придумал себе для этой среды имя «Билль», и каждую ночь отправляется в один из сомнительных пигалльских кабаков изображать там из себя настоящего бандита.

Став «покровителем» Доминики Тирель, он требует от нее выкуп в 500 000 франков. Деньги ему совершенно не нужны – но так уж полагается, что сутенер берет деньги с женщины, которая хочет оставить свое ремесло или переменить эксплуататора. Доминика заплатить не может, да может быть и не очень принимает всерьез этого «Билля», живущего на средства своей семьи. Для Рапэна необходимо поддержать свой авторитет (он очень близко к сердцу берет честь быть «котом» или «альфонсом», как определила бы его функции русская «блатная музыка»), а может быть и обида ударяет ему и голову – и вот он зверски расправляется с Доминикой.

Что, казалось бы, более отталкивающего, чем этот поддельный сутенер, чем эта жалкая пародия на гангстера? Это сочетание жестокости и слабости, порочности и глупости? Но, по странной игре судьбы, он сумел вызвать к себе любовь у женщины, стоящей в 10 раз больше его самого, любовь самоотверженную и преданную, идущую на все жертвы, такую, какой всякий мужчина может себе пожелать, и о которой большинство из нас может только мечтать.

Два года назад где-то на вечеринке «Билль» встретил Надину Левеск, восемнадцатилетнюю дочь консьержа с глухой и темной улички Жергови. Теперь ее фотографии – милое и скромное девичье лицо – неожиданным образом фигурируют во всех газетах рядом с жуткими подробностями убийства Доминики Тирель. Надо внимательно всмотреться в ее черты, чтобы различить в них скрытое где-то в глубине выражение твердой воли и некоторого фанатизма. Надина – или Надежь, как назвал ее Билль – принадлежит к числу тех женщин (они, конечно, встречаются не только в России), о которых Некрасов писал: «В беде не сробеет, спасет – коня на скаку остановит, в горящую избу войдет».

Перейти на страницу:

Все книги серии Русское зарубежье. Коллекция поэзии и прозы

Похожие книги