Два путника в ночи

– Вы знакомы с хозяйкой квартиры?

– Знакома, а…что?

– Бывали здесь раньше?

– Один раз.

– Давно?

– Позавчера.

– Чего ж мы тут стоим, – спохватился он, – заходите, Екатерина Васильевна. Будьте, как дома. – Он посторонился и пропустил меня вперед.

– А где Элла Сергеевна… – начала было я и осеклась, увидев! Маленькая ведьма лежала лицом в пол у стола. Руки ее в черных кружевных перчатках и ноги в черных чулках были разбросаны в стороны, что придавало ей сходство с пауком. В лакированной поверхности черной лужи, в которой я с ужасом определила застывшую кровь, отражались открытый глаз ведьмы и ее бледная щека. Большая черная маска, много больше головы Эллы, лежала рядом с ней – казалось, Элла молится своему богу даже после смерти. Две другие маски покачивались в воздухе, словно подчиняясь движению невидимой руки. В квартире стояла неприятная удушливая вонь благовоний и духов….

– Что с ней? – Мой голос мне не повиновался.

– Убита. А вы, я вижу, изволите продолжать расследование? Играете в детектива? Можете подойти поближе, – предложил Кузнецов, не дождавшись ответа. – Не стесняйтесь.

Я не двинулась с места. Мне казалось, если я сделаю хотя бы шаг, то тут же упаду. Вокруг суетились и переговаривались люди, щелкали затворы камер, вспышки мертвого белого света били по нервам. Кто-то все время приходил и уходил…

Я была, как во сне. Плотная прозрачная стена отделяла меня от людей. Я смотрела на держательницу алтаря и думала, что, Элла – третья, что сбылось пророчество! Вопросов Кузнецова я не услышала.

– Что вам здесь нужно? – спросил Кузнецов резко. – Вам скучно? Приключений не хватает? Вы что, хотите стать следующей? – Он не сказал «жертвой», но это было понятно и так.

Я помотала головой – не хочу!

– Почему вы молчите? Вам нечего сказать?

Я продолжала молчать, странное оцепенение охватило меня. Я уставилась на светлое пятно на лакированной поверхности – лицо Эллы, открытый ее глаз… мне чудилось там движение, пробегающий блик, мне казалось, она видит меня…

– Уходите! – сказал Кузнецов. – Хотя нет, погодите. Коля! – позвал он и, когда помощник явился на зов, приказал: – Запишешь показания свидетеля. Зачем приходила, что связывает с убитой, алиби и вообще все. Все!

– Идемте, Екатерина Васильевна, – сказал Коля Астахов сочувственно и взял меня под локоть.

– Что случилось? – снова спросила я, когда мы вышли в прихожую.

– Убийство. Ее ударили маской. Раздроблена затылочная кость. Эта маска на вид небольшая, а весит прилично. Каменное дерево, не поднять. – Коля объяснял подробно, испытывая неловкость за резкость начальника.

– Когда?

– Вчера днем. Вы меня извините, Екатерина Васильевна, я должен вернуться. Идите домой.

– А допрос?

– Леонид Максимович пошутил, идите. Если понадобитесь, он вас вызовет. А вы ее хорошо знали?

– Нет, мы познакомились позавчера.

– Как?

Самый трудный вопрос.

– Я позвонила, мне хотелось с ней поговорить. Она была близкой подругой Медведевой.

– И с тех пор…

– С тех пор я ее не видела и не звонила ей. Вчера меня здесь не было. У меня алиби.

Коля рассмеялся и сказал:

– Всего вам доброго, Екатерина Васильевна. До встречи.

И я пошла вниз, крепко держась за перила. Зевак внизу прибыло. Люди перешептывались. Толстая женщина рассказывала товарке: «Колька из третьей квартиры обозвал ее ведьмой, а на другой день сломал ногу!» Нездоровое истерическое любопытство витало в воздухе.

Я уже уходила со двора, когда до моих ушей донесся истошный кошачий вопль. Я обернулась и увидела двух малолетних бандитов, лет по десять, поглощенных интересным занятием. Один держал конец бельевой веревки, перекинутой через ветку молодой липы, а другой засовывал в петлю на другом конце голову большого черного кота. Они собирались его вешать. Я закричала:

– Немедленно отпустите!

– Ага! Еще чего! – хладнокровно ответил тот, что был с петлей, нимало не испугавшись. – Это ведьмин кот! Давай! – завопил он, затягивая петлю на шее кота.

Сообщник дернул за свой конец веревки. Несчастное животное взмыло вверх и забилось в воздухе.

– Убью! – рявкнула я, бросаясь к насильникам. Я схватила за патлы главного палача, сообщник выпустил из рук веревку и отскочил в сторону. Веревка, оставшись без присмотра, под весом кота скользнула вверх. Я попыталась поймать летящего к земле Маркуса, ибо это был он, Эллин кот Маркус, но не успела, и несчастное животное грохнулось оземь. Я подхватила кота с земли, прижала к себе, и снимая петлю с его шеи, бормотала, успокаивая его:

– Бедняжка, лапочка моя, успокойся… да не дрожи так, не бойся…

Обезумевший Маркус рвался из рук, но я держала крепко. Тогда он, смирившись, полез мордой под ворот моей куртки – прятаться. Я чувствовала на шее его теплый мех и холодный влажный нос. Мне передалась дрожь кота, и теперь трясло нас обоих.

Дома Маркус сразу же забился под диван и притаился. Я предложила ему молоко, котлету и кусочек сыра, но он не выходил.

– Маркус! – звала я. – Кис-кис-кис! Выходи, дурачок! Ты живой? Ну, пожалуйста, выходи!

Но все было тщетно. Маркус, смертельно испуганный, выходить не собирался…