Два ракурса времени в истории Ричарда III

А кроме того, они были кровно заинтересованы в успехе кампании Генриха Тюдора и не могли допустить, чтобы Португалия, заключив в это время с Англией брачный союз, выслала флот и выставила дополнительный морской кордон, воспрепятствовавший проникновению Тюдора в Англию. Или, ещё того хуже, окружила Генриха с моря и напала с помощью десантных войск с тыла. Уж что — что, а драться португальцы умеют. Опять же, и принцессу свою они уважают. Они будут драться за её счастье, стоять не на жизнь, а на смерть. А Ричарду III только того и надо. Мало того, что он получит в жёны опытную правительницу, так ещё и подберётся к новым морским путям Португалии, укрепится на её морских базах и вместе с ней будет прокладывать новые торговые пути в Африку и Юго-Восточную Азию. Теперь, когда он практически уступил Франции земли Плантагенетов (хотя бы тем, что с момента своего воцарения не возобновляет на них притязаний), он конечно же возьмёт реванш торговлей и колониальными войнами. И это при том, что из‑за участия португальцев в новой кампании Ричарда вторжение Генриха Тюдора вообще может сорваться. И что тогда? Тюдор и его головорезы будут и дальше висеть на шее у французского королевства, представляя для него всё большую угрозу. Или будут промышлять пиратством, как это, например, было с Джоном де Вером, графом Оксфордом, который сбежал во Францию после битвы при Барнете и бедствовал там до тех пор, пока не стал разбойничать на морях. Его не сразу, но всё же поймали, в 1473 году посадили в тюрьму, а в 1484 году выпустили с условием, что он примет участие в новой кампании Генриха Тюдора. Он, разумеется, согласился и стал одним из главных командующих в его войсках, возглавил обучение новобранцев, взял на себя военную подготовку солдат. А что будет, если теперь из‑за этого португальского двойного союза сорвётся вторжение Генриха Тюдора в Англию? Все эти разбойники тогда уже точно осядут во Франции и станут для короля Карла VIII источником новых хлопот. А главное, планы Людовика XI по узурпации английского трона Тюдором и последующему уничтожению династии Плантагенетов так и не будут реализованы. Если Генрих Тюдор этим летом не вторгнется в Англию, Ричард III, войдя в силу и собрав огромную армию, в обозримые несколько лет вторгнется со своими войсками во Францию и попробует отвоевать наследные земли Плантагенетов. И кем тогда станет Франция? — дыркой от бублика, — куда ни кинь, всюду чужие земли! Все успехи, достигнутые в Столетней Войне пойдут прахом. И всё из — за того, что Ричарду вздумалось жениться на португальской принцессе. Нет, этого допустить никак нельзя!

Зная чрезвычайную мнительность и обидчивость принцессы Иоанны, они вовсю подпитывали её опасения, ссылаясь то на одну, то на другую причину, побуждающую её либо отклонить предложение английского короля, либо ещё более тщательно его взвесить, прежде чем принять решение.

— Королевы чужеродного происхождения у англичан вообще не в чести, — то и дело нашёптывали ей французы. — У них и свои — то королевы не слишком приживаются. Даже если принцесса исполнена всяческих достоинств (тут послы делали вежливый поклон в сторону Иоанны), подданные обязательно разглядят в ней какой — нибудь недостаток. Начнут возмущать против неё народ и не успокоятся, пока не восстановят против неё короля. С предыдущими двумя так и было. Ричард III уж как любил свою жену…

— Вы на что намекаете? — гневно обрывала их наветы принцесса.

— Только на то, что второй раз он уже вряд ли кого- нибудь так полюбит… — смущённо отвечали французы и с поклоном уходили в тень. А принцесса шла к английским послам, собирать дополнительную информацию о короле Ричарде III. Тут уже она получала самые хвалебные отзывы, самый исчерпывающий и самый позитивный ответ на любой свой вопрос.

Даже самые скудные сведения о победах и подвигах короля Ричарда, о его мудрых и позитивных реформах, о его щедрости и безграничном великодушии, о его принципиальности в вопросах чести, о его рыцарской доблести, о его верности слову, о его преданности своим обязательствам, о его не знающем границ благочестии, могли воспламенить воображение и не такой романтичной и чувственной девушки, какой в пору расцвета своей зрелости была принцесса Иоанна. В тот период ей приходилось прилагать особые усилия для умерщвления желаний своей плоти.