Два ракурса времени в истории Ричарда III

«В январе 1477 Элизабет, руководила бракосочетанием ее второго сына, Ричарда герцога Йоркского, с Анной Moубрей, малолетней наследницей герцогства Норфолк. Часовня Св. Стефана в Вестминстере, где была проведена церемония, по этому случаю была великолепно украшена златоткаными коврами, которые висели повсюду. Королева привела малолетнего жениха, которому не было ещё и 5лет, а ее брат, Энтони Вудвилл, граф Риверс, привел трёхлетнюю невесту. Потом состоялся праздничный банкет в зале, расписанном фресками.»

Свободная энциклопедия. (Английские придворные хроники о биографии Елизаветы Вудвилл).

Ричард Глостер на этом торжестве не присутствовал (как об этом упоминают в хрониках), поскольку «нёс свою службу на севере».

В следующий раз Ричард вернулся в Лондон в начале 1477 года, когда узнал, что Кларенс арестован, обвинен в измене и отправлен в Тауэр. Эдуард, ставший к тому времени безвольной марионеткой в руках Елизаветы, уже собирался утвердить приговор по делу Кларенса, но Ричард этому яростно воспротивился. Вне всякого сомнения, для такого человека, как он («ЛИЭ» [71]), сама мысль о том, что он может потерять брата, вызывала ужас и панику. Используя всё своё красноречие, он пытался переубедить Эдуарда. Просил его пощадить брата, не исключал возможности, что Кларенса оклеветали (а Эдуард и сам это знал), просил его основательно во всём разобраться и не делать поспешных выводов — не судить Джорджа строго! (Второй раз в жизни он оспорил решение короля!) Но Вудвиллы, нажимая с другой стороны, убедили Эдуарда не уступать. И Эдуард, подстрекаемый королевой, поспешил утвердить приговор, а потом сам же упрекал своих поданных за то, что они не отговорили его от этой меры — плакал крокодиловыми слезами и валил свою вину на их головы.

Этот эпизод вошёл в летописи Холишенда; он описан у Шекспира в трагедии «Ричард III»:

Король Эдуард:

Язык мой брата осудил на смерть, —
И этот же язык простит раба?
Мой брат ведь никого не убивал;
Его вина была лишь — помышленье,
А наказанье всё же — злая смерть!
Кто за него молил? Кто на коленях
В час бешенства одуматься просил?.. [72]

В том же духе выступила Елизавета Вудвилл, представленная в тюдоровскую эпоху милосердной заступницей Кларенса. Вот как отражает эту версию Шекспир:

Королева Елизавета:

Клянусь тем, кто меня от скромной жизни
На тяжкие высоты эти поднял,
Что против герцога я никогда
Его величество не возбуждала,
Но защищала Кларенса пред ним.
Позорным, лживым подозрением вашим
Милорд, меня вы подло оскорбили. [73]

Волчица в овечьей шкуре! — какой белой-пушистой «овечкой» она представлена в этой пьесе!

Последняя её реплика относилась к Ричарду Глостеру, выступавшему, будто бы, главным зачинщиком этой интриги. На Ричарда здесь чёрных красок не пожалели! Именно он (по тексту пьесы) становится подлым заказчиком убийства Кларенса и злобным клеветником, которому, якобы, не терпелось поскорее устранить все препятствия на пути к трону. Как видим, в этих версиях всё насквозь перепутано, переврано и представлено в абсолютно негативном изображении: белое стало чёрным, чёрное — белым. Такая вот «достоверная история», написанная победителями!

По счастью, не все придворные хроники до такой степени извратили историю. Некоторые высказались и непредвзято по этому поводу: