Два рассказа

Опять у Марины впереди был свободный день. Вчерашнее кино оказалось не ахти, а надо было как-то развеяться — от тревог и постоянного напряжения ныл желудок и появилась какая-то боль в затылке. И все же она была счастливее некоторых из своих коллег, которые и за неделю не смогли разобраться с административным отделом. В других министерствах бывало и того хуже: одна учительница, ее знакомая, была вынуждена заплатить тысячу песо только за перевод на новое место работы.

Спустившись в вестибюль, Марина увидела, что на улице моросит дождь, и решила не выходить из здания, а навестить своих знакомых в отделе планирования и в отделе подготовки кадров. С трех часов она уже заняла пост у кабинета Лобо. Она обратила внимание, что здесь стояли новые пишущие машинки, не такое старье, как у них в провинции. Даже в униформе девицы выглядели очень нарядными. Они носили туфли на высоком каблуке и были так накрашены, словно приготовились к званому ужину. Марина достала книжку, которую накануне купила дочке, обожавшей романы, и попыталась прочесть первые страницы. Но ни стремительный стиль Ирвина Шоу, ни громкое обсуждение девицами предстоящего посещения диско-клуба в Макати не смогли отвлечь ее от тревожных мыслей.

Без четверти пять появился Хулио Лобо с роскошным портфелем, раздувшимся от бумаг. Три девицы тут же вошли к нему с какими-то документами, а четвертая понесла бутылочку кока-колы и печенье. Как только они вышли, Марина заглянула в кабинет. Он сразу вспомнил ее:

— А-а, миссис Сальседо. Ваши бумаги еще тут. Но я займусь ими завтра, в субботу. Вам известно, что я работаю даже по субботам?

— Нет, сэр.

— Вот так, приходится. — И он оскалил желтые от никотина зубы. — Так что, может быть, завтра во второй половине дня я все сделаю. — Он взглянул на настольный календарь и снова на нее. — Так, разряд 53-й, сто песо в месяц. Итого тысяча двести песо в год. А вы, наверное, могли бы позволить себе угостить меня ужином песо эдак за сорок, а?

— Да, сэр, конечно.

— Ну, вот и хорошо. У меня есть любимый ресторан — японский — в Эрмите. Знаете, на улице Падре Фаура. Его легко найти. Я там буду в воскресенье вечером, часов в семь. Подходит? И я захвачу ваши бумаги — все будет сделано. Ей-богу, нет ничего проще.

— Благодарю вас, сэр, — поспешила согласиться Марина.

Сорок песо! Если самой ничего не есть, то, пожалуй, она может угостить его ужином. Может быть, он влетит и в 80 песо. Тогда еле-еле останется на автобусный билет. А если этой суммой не обойтись, то придется, наверное, получить свое жалованье здесь, в Маниле, если, конечно, удастся.

В субботу и в воскресенье утром Марина совсем не выходила из квартиры троюродной сестры: боялась, что стоит ей ступить за порог, как она снова на что-нибудь потратится. Она наготовила родственникам рисовых пирожков, вычистила кухню, привела в порядок цветы в горшках. Сделала уборку в общей комнате, натерла воском до блеска деревянные полы. Вымыла с мылом темные от грязи кафельные стены. Когда вся семья собралась под вечер, квартира сияла и благоухала. Сестра была довольна и немного смущена тем, что Марине пришлось столько потрудиться. В воскресенье утром Марина еще помогла ей стирать и гладить, а в два часа отправилась в Эрмиту, чтобы заранее посмотреть, где находится японский ресторан.

Найти его оказалось действительно совсем нетрудно. К половине третьего он уже начал пустеть, но там оставалось еще довольно много иностранцев, в основном японцев и европейцев. Было в нем что-то пугающее. Марина поняла, что это очень дорогой ресторан. И сколько тут надо давать на чай? Нет, ей следует быть откровенной с господином Лобо и прямо сказать ему, что у нее пока нет таких денег и она устроит настоящее угощение, когда получит прибавку.

От ресторана Марина прошла в Люнету, как она по старой памяти называла парк имени Рисаля, а оттуда зашла в гостиницу «Манила». Здесь у них был выпускной бал в 1955 году — она любила вспоминать о нем. Ей вспомнилось, как за ней ухаживал будущий муж и как в тот вечер после танцев они впервые пошли в мотель.

Марина любовалась огромным вестибюлем, напоминавшим пещеру или грот, прекрасными резными панелями красного дерева, матово мерцавшим мраморным полом. Казалось преступлением ходить по толстым коврам или сидеть на этих мягких диванах. Она давно не бывала в таком роскошном месте, особенно ее поразили посыльные в белой форме. Отель всем своим изысканным видом свидетельствовал о прогрессе, достигнутом Новым обществом. В кофейном баре у стойки стояла хорошенькая девушка в филиппинском национальном платье, но Марина не могла позволить себе даже чашечку кофе. Она возвратилась в вестибюль и посидела там, наслаждаясь кондиционированной прохладой и разглядывая элегантно одетых посетителей.

В пять часов Марина вышла в парк послушать концерт. Ей впервые привелось слышать, как играет настоящий, живой симфонический оркестр, — оказывается, он звучит совсем не так, как по радио. В половине седьмого она вернулась в японский ресторан.