Два рейда

— Не надо. К этому привык. В походе на нем, как в качелях, а главное — не сбросит…

Передав коня Боголюбову, я зашел в дом. Бакрадзе встретил восторженно. Сграбастал меня в охапку, поднял и начал кружить по комнате, приговаривая:

— Наконец-то пришел…

Потом, изрядно помяв, отпустил меня, хлопнул тяжелой ладонью по плечу и сказал:

— Понимаешь, столько работы, а тебя нет.

Мне стыдно стало перед Давидом за свою медлительность, нежелание переходить в полк. Мы с ним старые знакомые, еще по довоенной службе в Полтаве. Он был командиром орудия, бывалым артиллеристом. Но впервые я его увидел не у орудия, а на помосте во время соревнований борцов… На фронте наши пути разошлись. Встретились мы ровно через год в партизанском соединении С. А. Ковпака. И здесь он начал службу в артиллерии, потом стал командиром девятой роты. Теперь командовал полком. С командира орудия до командира полка — завидная карьера!

— Давид Ильич, не обижайся. Пойми меня, нелегко расстаться с людьми. С ними столько пережито! Многие прилетели со мной с Большой земли, — оправдывался я перед командиром полка.

— Понимаю, понимаю, Вано. Не будем об этом говорить. Принимайся за работу, наверстывай упущенное…

Мы с командиром и замполитом занялись формированием полка. Уточнили составы батальонов, рот, специальных подразделений. Людей в полку было очень мало, что-то около пятисот человек. Пришлось батальоны делать двухротного состава… Распределили по батальонам минометы, противотанковые ружья и орудия, станковые пулеметы. Наметили составы специальных подразделений. Лучших бойцов отобрали в разведвзвод.

Вечером Бакрадзе собрал всех командиров и политруков подразделений. Большинство из них мне давно знакомы. Командир второго батальона Александр Филиппович Тютерев, как и Бакрадзе, мой сослуживец. Больше того, Тютерев начал воевать разведчиком, только я в полковой разведке, а он в дивизионной. Разведчиком он был хорошим и заслужил похвалу командира дивизии генерала Бирюзова С. С. При выходе из окружения был тяжело ранен, оставлен в крестьянской семье, а после выздоровления вступил в ряды партизан. Прошел путь от рядового до комбата.

С командиром первого батальона черноусым Сердюком, ротными командирами Степаном Бокаревым и Григорием Дорофеевым мы совершили не один рейд, участвовали во многих боях. Это — бывалый народ.

Было много и новичков. Комиссар Иосиф Тоут, мой помощник по разведке Юрий Колесников, помпохоз Федчук, полковой врач Мирослав Зима, командиры рот Андрей Бородовой и Василий Манжевидзе шли с нами в рейд впервые.

Командиры и политруки подразделений — в основном молодые парни. Самым старшим среди нас был Константин Лаврентьевич Федчук. Высокий, могучего сложения, с рыжей седоватой бородой клинышком, прокуренными табачным дымом усами и лохматыми рыжими бровями — он выглядел внушительно.

Заместитель командира полка по политчасти (по старой привычке партизаны называли его комиссаром) Иосиф Иосифович Тоут хотя в соединении всего третий месяц, но уже полюбился партизанам за смелость в бою, а главное, за душевность.

Тоут родился в Венгрии. Своего отца не помнит. Мать второй раз вышла замуж за русского военнопленного. Семья переехала в Москву. Иосиф окончил фабрично-заводское училище. Работал токарем. Вступил в комсомол, а потом в члены Коммунистической партии. Незадолго до войны окончил Коммунистический университет… В 1942 году призван в Красную Армию на политработу. К нам прибыл в конце прошлого года и до последнего времени был политруком девятой роты.

Этим исчерпывалась моя осведомленность о новых товарищах. Приходилось знакомиться на ходу.

В ожидании, пока соберутся командиры на совещание, Саша Тютерев подсел ко мне, вынул кисет, оторвал лоскуток газеты, насыпал самосаду и начал завертывать цигарку. Наблюдая за подходившими командирами, он толкнул меня локтем и шепотом спросил:

— Иван Иванович, почему дивизию назвали «украинской»?

— А почему это тебя смущает?

— Посмотри, кто здесь присутствует. Национальный состав…

Я обвел взглядом товарищей и удивился, как это я раньше не замечал. Здесь был полный интернационал: командир полка — грузин, комиссар — венгр, начальник штаба — украинец, врач — еврей из Чехословакии, помощник начальника штаба по разведке — из Бессарабии, помпохоз — русский. А дальше на скамейках вперемешку русские, белорусы, украинцы, казахи…

Припомнился национальный состав разведроты, других подразделений. Так и армяне, и азербайджанцы, и узбеки, и киргизы… И все-таки даже при беглом подсчете русские составляют около 60 процентов к общему числу.

— Так почему же «украинская»? — допытывался Тютерев.

— Ответ простой. Отряды организованы на Украине, по заданию ЦК Коммунистической партии Украины. Создатели этих отрядов перед войной работали тоже на Украине, — ответил я. — А впрочем, дело не в названии. Сейчас не найдешь ни одного отряда, ни одной воинской части, которая бы состояла из солдат одной национальности.