Два Ричарда

Мать с раскрытым – еще не сломанным
Ленинградским зонтиком в руках —
Городская жительница – перепрыгивает
Через лужи… Холодный, мелкий, беспросветный
Дождь накрыл поселок… Уже пересекаем
Сверкающие параллели рельсов… И они
Ускользают в никуда за недалекий горизонт бараков…
В этой бесконечности уже возник солдат —
Фонарь в руке:

Эй! Товарищ! Это же вагон почтовый!
А поезд в Кокчетав?
Да! В Кокчетав! Но вагон почтовый!
У меня их разрешение!

Подпрыгивает на колдобинах наша
Лошадь из железа —
Многоколесная машина «скорой помощи»…
Вагон почтовый. Но «скорой помощи»!
Огромные мешки и их так много!
Почта!
Слава Богу – в Макинске железная дорога!

Вот и мой сон:
В моей
Ставшей другой голове – бесконечные
Холщевые мешки,
Наполненные письмами… Коробки, ящики…
Что в них? Еда?
Конфеты – утолить угрозы моей боли?
Но догадываюсь и боль еще сильнее —
Это всего лишь
Старая одежда, ношенные вещи…
Возможно даже —
Какой-то бабушки какие-нибудь сладости —
Казахские каракули семейной нежной любви…
Почта! Всегда новости!
В гигантских штабелях газет для меня радость?
Нет… В них моя печаль…

Мой глаз болит, я тереблю повязку
Даже во сне, внутри
Того, что мне может быть снится,
Вдыхая запах мокрого от моих слез маминого шарфа…

Солдат с фонарем
Проходит
Мимо полузакрытого окна —
На миг взглянул на движущуюся степь в ночи…
Мы прислоняемся к стене,
Чтобы дать ему пройти —
Пусть проходит – солдата надо пропустить…
И он:
Для вас —
Этот стул – единственный свободный
Рядом с единственным окном,
На котором нет защелки,
Поэтому оно открывается и закрывается…
Вентиляция! Скоро рассветет —
Вам также дневной свет…

А вагон так резко трясет! Железный конь
Отцом запряженный:
«Коня! Коня! Полцарства за коня!»
Цокот копыт!
Цок. Цок. Цок.
Мы набираем скорость…
Мой здоровый глаз открыт,
Вокруг качающейся лампочки без абажура
Ореол подпрыгивающей тьмы —
О, лампочка! Раскачивающийся маятник Фуко
Нашего атеистического церковного музея
В Ленинграде!
Это православное церковное кадило!
Приторно-сладкий дым…
Спасибо мама! С водой бутылка в твоей руке…

Sanctus, Sanctus, Sanctus… Lacrimosa…
Святой напев?
Послышалось?
Я его не знаю…
Или забыли…

Мы атеисты!
Это давно было в далеком Ленинграде…

«Коня! Коня!
Полцарства за коня!»

С водой бутылка в маминой руке…
Боль оседлала!
Крутятся колеса!
Воспоминания роятся!
Буря нестерпимой боли!
Словно зигзаги молний!

III