Два с половиной человека

– Яр, – она мягко смеётся, – мне было около пяти лет. Максимум, что я могла утопить, так это новые сапожки в ближайшей к дому луже! И то, по собственной неосторожности зайдя в эту самую лужу! Я, конечно, не суперопытная мама, но прочитала много книг о детях, воспитании и психологии. Как правило, приступы агрессии у детей возникают на фоне рождения младшего ребёнка, а не наоборот. Я не чувствовала себя лишённой родительской любви и поддержки, даже несмотря на то, что проводила больше времени с няней Ирмой, чем с мамой.

– Я не имею в виду, что ты… – чёрт, как же порой тяжело найти правильный подход к человеку. Особенно, в этой ситуации, когда и слово неосторожное боишься сказать, и обидеть невольно, зацепить, задеть. – Бывают же несчастные случаи. Я имею в виду, что не думали ли родители, что это ты попросила брата выйти на лёд? Ну знаешь, из любопытства детского?

Рита на мгновение задумывается:

– Ничего такого не помню, прости. И, вообще, я немного не понимаю, как смерть моего брата в глубоком детстве может относиться к тому, что происходит со мной сейчас?

– Пока не знаю, – разочарованно протягиваю в ответ. – И ещё один вопрос, матрёшка, ответь, пожалуйста, даже если он покажется тебе немного странным.

– Давай уже свой странный вопрос, – пыхтит Ритка. – Но, учти, мы хотим есть. Поэтому…

– Знаю-знаю! – усмехаюсь я. – Сейчас пойдём завтракать, только один вопрос: Рит, ты, случайно, не наблюдалась в детстве в психоневрологическом диспансере?

Она краснеет. И поджимает губы. Моё сердце устремляется вниз и, кажется, абсолютно перестаёт колотиться, когда она спрашивает у меня:

– Откуда ты узнал?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Расскажешь, конфетка? – несмотря на ошеломляющую новость, мне удаётся сохранить тон ровным и спокойным.

Я вижу, что ей не хочется говорить об этом. А кому бы хотелось, верно? Но мне необходимо знать и её версию событий, чтобы вовремя ей помочь. Чтобы вообще ей помочь. Потому что сейчас это выглядит перетаскивание воды в решете.

– Яр, я… – мнётся она, – действительно не хочу об этом говорить. Это такая глупость, ей-богу…

– И всё же, Рит. Пожалуйста. Я тебе даю слово, что это никоим образом не отразится на моём отношении к тебе.

Она поджимает губы и зажмуривается на миг. Решается. А решившись, смотрит на меня глазами, полными слёз. То ли из-за ситуации в целом, то ли из-за беременности Рита очень много плачет в последнее время. И в целом, её слабость и вялость служат тревожным сигналом, что время моё на исходе.

– Мне было лет девять тогда. Я возвращалась со школы одна – такое случалось крайне редко. В тот день маме перенесли запись к стоматологу, и она не успевала вернуться. Хотела попросить соседку, но я ей и сказала, что уже достаточно взрослая и дойду сама. Мы жили в коттеджном посёлке «Сосны», это…

– Я знаю, где это, – я ободряюще сжимаю её руку, которую потряхивает от мелкой дрожи.

– Школа совсем недалеко, и всё же мне пришлось идти через весь посёлок. Обычно мама возила меня на машине, и я не в полной мере осознавала реальное расстояние. А идти около двух километров по незнакомым улочкам… Приятного мало. – Рита закатывает глаза. – Ой, не буду размусоливать тут и прибедняться. Меня испугал какой-то пацан, такой же школьник с рюкзаком. Шёл за мной по пятам, стоило ускориться – ускорялся, побежать – бежал. И смеялся. Ему было забавно, а я страху натерпелась, пока навстречу не попалась какая-то женщина с собакой. Он шмыгнул в ближайшую подворотню и скрылся между заборами. А я попросила женщину проводить меня до дома, потому что заблудилась.

– И причём тут посещение врача? – озадаченно спрашиваю у неё.

Что за чушь?!

– Проблема деликатная, но если ты настаиваешь, – краснеет она. – После этого случая я стала… по ночам… ну, понимаешь?

Она пыхтит и отодвигается от меня.

– Ты обещал, Ярослав!

– Обещал, – всё ещё не доходит до меня.

– В общем, такая история.

– Погоди, а причём здесь врач?

– Ты такой тугодум, – она закатывает глаза. – Энурез у меня был. Поэтому меня наблюдал врач. Но после курса лечения всё прошло.

– Только это?

– Нет, а тебе недостаточно? – возмущается она. – Я тебе такой секрет рассказала, знаешь ли, а ты равнодушно спрашиваешь: «Только это?» и на этом всё?!

– Да просто я думал, что это что-то серьёзное, а это…

– Нет, это серьёзное, Ярослав. Ты вообще представляешь чувства почти десятилетней девочки, которая писается по ночам?!

Тут же тороплюсь исправить свою оплошность:

– Нет, но надеюсь, что проникнусь с полной ответственностью, когда она родится.

Если я чего и понял в общении с гражданкой Маргаритой Тумановой, так это то, что стоит лишь приласкать малышастика и сказать парочку слов поддержки, так она готова простить многое. Мне. И, надеюсь, только мне.

– Ладно, подхалим, – довольно жмурится девушка. – Идём завтракать, я уже страсть как голодна. Ещё и твоя девочка…