Два сапога. Книга о настоящей, невероятной и несносной любви

Ты не виноват, что заболел. Ты виноват, что не лечишься, а само не пройдет. «Вот полежу еще немножко». Сколько? Еще год? Оставить все как есть — это усугубить, довести до предела, когда человек станет опасен и самому себе, и окружающим. А максимум, который я могу сделать для тебя, — не уходить. Все остальные пилюли мимо. Я могу найти врачей и лекарства, но ты не прочтешь между строк заботу, только тот факт, что в тебя не верят, хотят починить, чтобы ты опять исправно оправдывал чужие ожидания. Звонил и строил. А ты впервые в жизни точно знаешь, чего хочешь. Лежать.

Этот мир населен врагами, он небезопасен, из него нужно спасаться, нужно создать свой личный мир, окруженный рвом невесомости, там тебя никто не найдет.

— Что, что ты для меня сделала? Что хорошего такого? Что?

— Я не ушла.

— Тоже мне заслуга! Ничего не сделала, просто не ушла.

Весь мир следил за тем, как спасали шахтеров в Чили. После взрыва они оказались заточены глубоко под землей, и все то время, пока до них бурили землю, чтобы опустить туда, к выжившим, капсулу-лифт, все молились: «Только бы успеть, только бы спасти».

Сначала удалось опустить туда небольшую посылку с водой. Шахтеры, просидевшие в кромешной тьме без еды и воды почти две недели, второй посылкой попросили зубные щетки. Это была очень вдохновляющая просьба, она была про жизнь. Если человеку не все равно, пахнет ли у него изо рта, это означает, что он точно не планирует умирать.

Потом специалистам все же удалось аккуратно пробурить скважину нужного размера, и под ликование толпы спустя две недели из подземного плена одного за одним достали всех шахтеров. Их было 33 человека. Это было чудо, вторая жизнь, подаренная людям.

Психологи, которые сопровождали шахтеров и их семьи, в этом нелегком пути ожидания освобождения говорили очень важную фразу: «Когда они вернутся, самое главное — не меряться уровнем стресса. Им там было тяжело, вам тут было тяжело. Вы ничего друг другу не докажете».

Депрессия — это вот так же. Ты там, заточен под землей. А я тут, наверху, греюсь под солнцем. Но это не значит, что мне легче, чем тебе.

Каково это — знать, что твой любимый человек заточен в болезни или в шахте, и ты ничем не можешь ему помочь? Ты же от этого и впал в свое время в депрессию, когда чуть не потерял дочь, когда она, обессилевшая, лежала под капельницами, а ты перекладывал ее себе на живот, чтобы твоя энергия жизни перетекала в нее. Может, вся перетекла? Себе не оставил?

Муж собрал сумку, ушел. Забыл сказать, куда. Репетиция развода. Я закрыла дверь — пусть идет. Какая разница, где лежать, отвернувшись к стене. Ему все равно, а у нас нет якорей.

Я слушала себя. Ну что, так легче? Душа металась. Окуналась в вину (бросила сломанного человека!), пыталась лететь вверх (ну ведь якорей теперь нет), истерила, опрокидывалась в хандру.

Муж вернулся через три недели, заросший какой-то, странный. Протянул подарок. Подарочная бумага, сверху — нарядный бант. Тоненький, прямоугольный.

— Это мне? — удивилась я.

— Тебе, — ответил муж.

Я распаковала. Внутри была медицинская карта из частной клиники, где муж под руководством специалистов лечил свою депрессию и тревожное расстройство личности. Медицинская карта, вся испещренная печатями и записями. История болезни, которую лечат. Наконец-то!

Мне вдруг стало светло, снова зажегся маяк. Я разглядела своего мужа, вот же он, рядом! Я заплакала.

— Это все, что я могу сейчас тебе подарить, — сказал муж.

— Это самый дорогой в моей жизни подарок.

Мы вдвоем в одном космическом корабле, точнее, вчетвером: еще же дети. И кошка. Мы снова летим. И даже если мы в турбулентности, первый пилот живой, это не автопилот, он не отвернулся к стенке, он выравнивает штурвал, лупит по всем кнопкам, меняет тумблеры и пытается стабилизировать полет.

Капитан, что делать? Я готова! Я с тобой, я помогу, я рядом. Мы вместе выравниваем этот полет и, вероятней всего, вырулим из этой мертвой петли, потому что мы команда. Мы снова летим вверх.

— Спасибо, что не ушла.

— Спасибо, что ты сильнее болезни, что ты снова смог полететь. Ты мой герой.

Я сохраню на всю жизнь этот самый дорогой в моей жизни подарок. Дороже бриллиантов и мехов, машин и яхт. Символ надежды, починенных браков, исправленных ошибок, вылеченных болезней и новой жизни, символ того, что любовь сильнее всего на свете, даже невесомости.

Этот рассказ посвящается моему мужу. В каком-то смысле он автор сценария, потому что этот сценарий мы прожили вместе и теперь вместе о нем говорим. Мой муж — это мой герой. Человек, который упал, но нашел в себе силы встать, победить болезнь и пойти вперед.

Статистика говорит, что это удается совсем маленькому проценту людей. Я верю, что, публикуя этот рассказ, мы не просто делимся нашим опытом, мы вместе спасаем тысячи людей, мы дарим веру заблудившимся во мгле людям и тем, кто давно потерял в беспросветности свои маяки.

Сальвадор