Два сапога пара (СИ)

Эддард был морально готов к тому, что вернувшаяся в лагерь Лианна не ляжет тихонько спать, но неожиданно разбуженная Серсея чуть не прыгнула спросонок в костер.

- С нами мечты сбываются, - весело заявила Лианна, бухнув перед Серсеей пухлый сверток. – Мы специалисты по сбыче мечт. А колдунье твоей мы еще пинков надаем.

- Ну давай, рассказывай, - предложил сестре Эддард, понимая, что уснуть обратно в ближайшие полчаса все равно не получится, и Лианна развернула сверток, в котором оказался боевой костюм из вареной кожи.

- Нашла рыцаря потощей, - пояснила Лианна. – И сказала ему: «Мне нужна твоя одежда, твои сапоги и твой подшлемник!»

- Я это не надену! - обиженно заявила проснувшаяся Серсея.

- Да брось, - отмахнулась Лианна. – Он хамил и дохамился. Можно сказать, выиграла тебе одежку в честном бою, как на турнирах полагается. Проиграл – отдавай. Да я даже доспехи ему оставила!

- Это мужская одежда! – рассердилась Серсея.

- Была мужская, станет женская, - ответила Лианна, но Серсея надменно отвернулась. – Эй, ты чего! Нет, вы посмотрите на нее: как жаловаться на женскую долю, что мужчинам достается и сила, и слава, это мы первые. Как хвастаться «я лучше бы вышла навстречу мечам», «сама бы посшибала им головы», так это всегда пожалуйста. А как учиться ездить верхом, так никого нет дома? Ты погоди, я тебе в следующий раз меч привезу. Просила – получишь.

Возможно, письмо беглянки-дочери, устремившейся за вестеросской короной, и возымело на лорда Тайвина умиротворяющий эффект, но никому из четверых путешественников это было неизвестно, потому что ответ на письмо им было получать негде. Лианну это совсем не беспокоило, потому что она предвкушала горные перевалы, где в прошлый раз она учила Роберта играть в снежки и лепить снеговика. Роберт, верный себе, снеговика в тот раз лепить не стал, а вылепил на вершине огромный снежный фаллос, аккуратно пометив потом это место на карте, после чего в его обиходе дорога до Западных холмов стала называться «до хера», а текущее направление движения возвращающегося отряда – «на хер».

Серсея, впихнутая против ее воли в мужской костюм, за три дня нахлебалась мужской жизни полной ложкой и начала задумываться о том, так ли повезло Джейме. Благородные рыцари, водившиеся в романах и балладах, безусловно, должны были помогать благородной даме, особенно если та от усталости валится с ног. Уставшие после ночной дороги Роб и Нед, привыкшие к Лианне, расседлывали своих лошадей и учтиво спрашивали Серсею, черта ли она пялится на свою кобылу и не Ланн ли Хитроумный должен за нее расседлывать.

Серсея с трудом справлялась с упряжью и хромая подходила к костру, собираясь пожаловаться на лошадь, наступившую ей на ногу. При виде хромающей девушки благородный Эддард тут же вскакивал на ноги, и Серсея протягивала ему руку, рассчитывая на него опереться.

- Мать твою обухом! – ревел Эддард, проносясь мимо Серсеи и чуть не сшибая ее с ног, но рыцарски воздерживаясь от заслуженного подзатыльника. – Стреноживать-то кто будет?

- Она мне на ногу наступила, - сердито говорила Серсея, когда Эддард возвращался, таща на себе ее седло, чтобы на седло не нагадили лошади и чтобы Серсее было куда положить во сне голову.

- Значит, растяпа ты, - отвечал Эддард, сбрасывая седло около костра.

После такого опыта было немудрено, что Серсея пыталась уговорить своих спутников выйти из лесов на Золотую дорогу, расписывая им благородство и незлобливость своего отца такими красками, что даже не слишком чуткий Роберт тут же понял, что она врет.

- И зачем нам эта дорога сдалась? – спросил Эддард, рассчитывая уличить Серсею.

- Мы бы могли найти хорошую карету, - как само собой разумеющееся предложила Серсея.

Эддард только развел руками и пошел поделиться новостью с Робертом.

- На хер! – решительно сказал Роберт, услышав о карете, и весьма точно указал рукой направление движения. – На хер и только на хер!

Название «год ложной весны», которое дали году скитаний Лианны мейстеры из Староместа, сидя в натопленных комнатах, звучало возвышенно и даже романтично. У Старков же, хотя их морозом и снегом было не пронять, для такой погоды были куда более меткие выражения и уместные песни. Выражений Серсея достаточно наслушалась, когда путешественники одолевали подъем к перевалу, то верхом, то пешком, оскальзываясь в холодной грязи.

- Погоди, скоро это говно подмерзнет, - обещал Эддард, поддерживая выбившуюся из сил Серсею, а Серсея только молча поджимала губы, чтобы ее не перестали поддерживать.

- Бери веревку да вяжись к лошади, у нее все же четыре ноги, - предлагала Лианна, возвращаясь посмотреть, куда пропала Серсея. – Кстати, Нед тебе уже говорил, что в море веревка называется «конец», а в горах – «подстрахуй»?

- Истинно так, - подтверждал Роберт, в свою очередь возникая из темноты. – Тем, кто слишком бежит вперед, говорят «подстрахуй тебе в руки», а тем, кто позади всех тащится – «подстрахуй тебе на воротник».

Песни настигли Серсею в палатке, где она вечером содрогалась от холода, ожидая следующего ужасного ночного перехода.

Мир пробудился от тяжёлого сна,