Два шага назад и в светлое будущее! Но вместе с императорами Том I. До и После

Известный мемуарист той эпохи Ф.Ф. Ригель отозвался о действиях престарелого главнокомандующего так: «последний меч Екатерины слишком долго лежал в ножнах и оттого позаржавел». Когда в декабре Каменский прибыл в Пултуск, да еще и прямо к началу боевых действий, то, увидев состояние армии, растерялся. Через неделю передал командование Беннигсену со ссылкой на болезнь, а заодно и свой последний приказ к общему отступлению успел подписать. Вот такая безалаберность и неразбериха творилась в наших войсках с самого начала. Хорошо еще, что сам Александр больше к руководству не рвался, Аустерлиц все-таки кой-чему научил.

Вы помните мое начальное намерение – вмешаться в происходящее уже под Чарново? Но начав разбирать его в подробностях, я понял, что сделать это будет очень трудно. Ни наши, ни французы ночью толком в происходящем не разберутся и не смогут ничего понять. А если расколошматить французский отряд еще до сумерек, боюсь, что проблема негативного психологического эффекта всплывет у Наполеона обязательно. Это же он тут командовал лично. Будь я на его месте, такое представление мне бы совершенно не понравилось, и после подобного вступления нормального контакта, скорее всего, не получится. А нам же с ним дальше работать. И опять проблема с задействованием сил современной русской армии для впечатляющей демонстрации.

А для этого просто необходим предварительный перенос Калининградской области, подготовка, согласование и т. п. Такое накручивание сложности для решения ситуации – наверно, не лучший вариант. Надо продолжить поиски, но помнить, что этот перерыв в военных действиях – наш последний шанс на контакт, если новый критерий реально хотим применить. Да и психологическая ситуация изменилась в нашу пользу. Наполеон столкнулся с реальностью, сильно отличающейся от его первоначальных представлений. Да и его командиры начали задумываться: а что мы тут делаем, на краю Европы? В этой грязи и крови убиваем русских, а они нас. Для чего?

Продолжать искать такой момент в следующих сражениях, а тем более после них, вообще не имело смысла, ведь фактически до Фридланда в каждом из них было не совсем ясно, кто побеждает, хотя русские почти всегда героически оборонялись. Потери обе стороны несли огромные, но побежденным себя даже в отдельном случае никто не хотел признавать.

Как вспомню карусель кровавых схваток, непрерывные сражения под Бергфридом, Ватердорфом, Диппеном, Гофом и, наконец, под Прейсиш-Эйлау, тошно становится. Это перечисление населенных пунктов по пути отхода наших войск в Восточную Пруссию. Наполеон пытался стремительно атаковать, а наши в основном оборонялись. Самое кровопролитное сражение произошло в начале 1807 г. при Прейсиш-Эйлау. У Наполеона на тот момент было 65 000 человек, у Беннигсена побольше – 75 000-80 000, но потери оказались примерно равными (от 20 000 до 25 000 человек только убитыми у каждой из сторон). Центр Эйлау французы захватили, но корпус маршала Ожеро был жестоко разбит. Ночью русские войска начали отход, а у французов не осталось сил препятствовать этому. Даже маршал Ней не выдержал, глядя на результаты – тысячи убитых и раненых – и воскликнул:

– Что за бойня, и ведь без всякой пользы!

Об огромных потерях писал и Наполеон Жозефине, тем не менее, после каждой битвы привычно объявлял победителем себя. С одной стороны, так и было, инициатива все время была у него, хотя после каждого сражения Беннигсен тоже заявлял о стратегическом успехе русских. Что он под этим понимал, не очень понятно, так как фронт сражений неуклонно смещался к русской границе. Если стратегическая задача заключалась в том, чтобы измотать и обескровить французов, то частично это у него получилось. Французская армия была так ослаблена и обескровлена, что Наполеон потребовал нового набора рекрутов. Но дело в том, что и состояние русской было не лучше.

Очень вовремя (для обеих сторон) начавшаяся распутица остановила все боевые действия до мая. Однако с резервами у русских было не густо, ведь теперь их значительные силы были отвлечены на войну с Турцией (французами и инициированную). Резервные армии находились в процессе комплектования, помощи от англичан и шведов – никакой. В этом отношении французам было на порядок проще, ресурсы почти всей западной Европы на них работали, поляки сами рвались повоевать, да и в Германии рекрутов тоже хватало.

Так что Наполеон мог спокойно наслаждаться жизнью с пани Валевской в своей ставке в Восточной Пруссии, почти в семейной обстановке. И, дождавшись пополнения армии, нашел возможность и для усиления осады Данцига (с марта находящегося во вражеском кольце, но пока державшегося только за счет русской стойкости).