Два шага назад (СИ)

Некто меткий настойчиво рекомендовал не двигаться. И тут же пришло словесное и оптическое подкрепление его намерений. Точнее, наоборот. Забор будто ожил от одновременно включившихся на полную мощность прожекторов, дружно и весело направивших лучи к моей персоне. Насилу успел уцелевший ночник сорвать, спасая зрение.

— Не двигаться! — гаркнул усиленный динамиком голос. — Лежи, сука!

Для пущей убедительности автоматический огонь очертил полукруг неподалёку от моей головы. Человек так не сможет, потому что… захотелось набить самому себе морду. Это же надо повестись на то, что местные, в случае тревоги, бегут с оружием к оборудованным точкам? Что им мешает с вечера воткнуть стволы, куда положено, синхронизировать систему наведения и благополучно управлять обороной, не выходя из комнаты охраны?

Дебил, бля… Сам предложил, сам вляпался. Винить некого.

То, что происходило во мне, более всего напоминало каскад образов, а не здравую логику. Калейдоскоп картинок, рваные обрывки чувств на фоне блевотного комка в горле и ярчайшего света.

— Стан! Меня обкладывают! — сглотнув подступающую жижу, прохрипел я, затравленно шаря взглядом в поисках спасительного… да хоть чего-нибудь.

Эфир молчал, зато разразилась кишкомотными ревунами тюрьма, живо отреагировавшая на творящийся поблизости дурдом. Протокол безопасности заработал, отзываясь на невинные забавы с огнестрелом. При звуковом сигнале, помнится, блоки с заключёнными берутся под усиленный контроль, любое передвижение без особого разрешения запрещено, охрана переходит в режим повышенной готовности.

Однозначно одобряю. Мне бы в полицию попасть. Там люди в костюмах приедут, шороху наведут, вытащат. Там безопаснее… Есть у меня стойкая уверенность, что хозяева забора в законопослушность с благородством играть не станут.

Я бы на их месте точно не стал. Взял бы неудачливого метателя за шиворот и допросил. С пристрастием. После — в расход.

Вон, спешат уже.

Из приоткрывшихся ворот на дорогу высыпала пятёрка вооружённых винтовками мужчин, тотчас взявших округу на прицел. Получалось у них плохо, неумело. И двигались не слаженно, и мешали друг другу, регулярно оказываясь на линии огня соседа, и суетились много.

— Стан! — я повторно попытался дозваться временного командира. — Вы там что, ноги делаете?! Уроды конченные…

В переговорнике — по-прежнему тишина. Вокруг — светопреставление. На стенах расположенных рядом производств включились новые прожектора, освещая кусок дороги ещё сильнее. Яркий свет бил до рези в глазах. Соседям помогают, параллельно выясняя через видеонаблюдение, что произошло и почему всем не спится.

— Только дёрнись! — зычно разнеслось над дорогой. — Пристрелю! Лежи смирно!

Куда я пойду под прицелом? Совсем, что ли, идиот?

Высыпавшие на захват боевики обходили меня по дуге, стараясь не приближаться по отдельности и не отрывая винтовок от плеч. При всей их неумелости, главное они делали грамотно — в бой не рвались,

— Минус! Стан! — с надрывом, сквозь сжатые зубы я опять попробовал дозваться «добровольцев». Впрочем, без особой надежды. Свинтили мои боевые товарищи, бросили на произвол…

***

— Обходи! Обходи! — распоряжался сухопарый человек, изучая мою ушибленную фигуру.

Чудной такой… В спортивных штанах с пляжными тапками, худой торс прикрыт белой майкой. Кожа татуированная. Пальцы, руки, шея в замысловатых, переплетающихся между собой картинках. Даже на лице имелись рукотворные отметины, а на лбу жирно читалась надпись «Бойся». Колоритный типаж, в сериалах — главным злодеем бы назначили.

Стан упоминал, что подобные типы мелькали на объекте. Тихие, смирные, а вот поди ж ты, развернулись…

Остальные выглядели сходно с предводителем. Одеты в аналогичные наборы шмотья, за исключением обуви (в тапках вышел только сухопарый, остальные предпочли кроссовки), поголовно в узорах разной степени мастерства, как один — дёрганые. Хочется верить, что они по жизни такие — крутость любят демонстрировать друг перед другом, а не под чем-нибудь химическим. Если обдолбанные — всё куда хуже.

— Ствол есть? — хрипло бросил главарь, держа меня на прицеле.

— Нет, — я медленно, так, чтобы все видели, поднял руки с растопыренными ладонями. Гранаты в карманах мне пока не помощники.

— Врёшь, падла! — сбоку, нарушая построение, резво выскочил ушлёпок помоложе, подвижный, весь на понтах. — Я тебя прямо тут кончу!!!

Для полноты образа он отпустил цевьё винтовки и, раскорячив пальцы в, как ему казалось, крутой манере, принялся подкреплять каждое своё слово оживлённой жестикуляцией.

— Ты, дерьмо, на кого смел лапку задирать?! Кто ты вообще такой? — под ногой этого остолопа хрустнул брошенный мной ночник. Специально раздавил, гадёныш, себя накручивая. — Да ты знаешь, на кого наехал?!