Два сына одного отца

Теперь он лежит на этой проклятой койке и бесится от того, что не может довести начатое дело до конца. До встречи с братом. И еще одно чувство, непонятное и тревожащее, испытал совсем недавно, узнав о покушении на Беркутова. Испугался. Но не за себя. За младшего. Вот такое новое для него, Дубенко, чувство.

Иван опять попытался дать команду руке: «Двигайся хоть ты, наконец!» Горько посмеявшись над собой, покосился на капельницу: «Скорее бы пришла эта старая ворона. Совсем меня забросила». Он и сам не знал, зачем ждет Антонину: то ли в очередной раз услышать, что не умирает, то ли просто заглянуть в ее растерянные от его откровенного хамства глаза.

* * *

Звонок ее удивил. Последний раз Матвей Роговцев звонил в прошлом году, когда консультировался по поводу недуга героя своего будущего очерка. Антонина тогда откровенно призналась, что ее пытались заставить выдать тому липовую справку. Помогать, пусть даже и высокому милицейскому чину, уйти от уголовной ответственности она не собиралась. Роговцев своей публикацией добился-таки, что этого начальника РОВД судили…

По пустякам Матвей звонить не будет. Но что такого мог натворить Дубенко, что он им интересуется? Попробовать поговорить с ним? Ничего, кроме грубостей, в ответ не услышит, в этом Антонина была уверена. «Дождусь Матвея, а там посмотрим», — решила она.

Чайник закипел. «Хочу я есть или не хочу?» — в последнее время она питалась через силу, только б в животе не урчало. Дома аппетит портился от одного лишь помятого вида «мужа», который, стоило ей расположиться с тарелкой, тут же садился напротив и принимался жаловаться на свою тяжкую долю. Антонина обычно дожевывала почти остывшую пищу под пьяные всхлипы вконец растекшегося по стулу мужика.

Кстати, вернее, как раз некстати, вспомнился второй ее муж. Они познакомились, когда Фроське исполнилось пять лет. Антонина, к тому времени уже вполне состоявшийся доктор, имела всего одну проблему. Ей некуда было девать Фроську, когда она уходила на ночные дежурства. Днем, в ведомственном детсаду, общительная не в меру Фроська забывала про мамино существование, играя в куклы и кубики. Но на ночь там оставаться категорически отказывалась, устраивая показательный рев для ночной нянечки и Антонины. В конце концов нянька, устав от капризов Фроськи, нажаловалась заведующей, что другие дети не спят из-за одного ребенка. В результате Антонина оказалась перед выбором: менять работу или искать ночную няню домой. Однажды, забрав Фроську из садика, она решила погулять с ней в скверике у центральной площади. Это был первый теплый весенний денек, асфальт на солнышке уже оттаял, скамейки, перевернутые на зиму кверху ножками, установлены как положено. Тоня села на одну из скамеек, отпустив Фроську порисовать цветными мелками. Прикрыв глаза, откинулась на спинку сиденья. Глядя из-под опущенных век на дочь, она думала, как ей решить на сегодня главную из проблем.

— Добрый день. Я вам не помешаю?

Антонина села прямо и отрыла глаза.

— Нет, пожалуйста, — вежливо ответила она. Мужчине, прервавшему ее отдых, было на вид немногим больше, чем ей.

— Вы меня не узнали, Антонина Игнатьевна?

Она всмотрелась. Смущенно пожала плечами.

— Я отец Саши Леоновой. Меня зовут Михаил.

Антонина тут же вспомнила девчушку, которая всегда хвостиком ходила за Фроськой.

— Ах да, — улыбнулась она. — Сашенька, рыженькая такая!

— Да, это она в маму, — он перестал улыбаться. — Тихая такая же, как та была, потому и тянется к вашей. Фрося просто живчик!

Антонина вспомнила — воспитательница однажды говорила ей про эту девочку, что та растет без мамы.

— Я знаю о вашей проблеме, Антонина Игнатьевна.

— Вы о чем?

— Вам ведь не с кем оставлять Фросю на ночь, так?

— Да, — Антонина растерялась.

— А давайте девочку к нам. Вы не подумайте, квартира у нас отдельная, двухкомнатная. В доме напротив вашего. Сашенька так будет рада! Да и за Фросей мы присмотрим. А по утрам я их обеих буду в садик отводить.

— Мы?

— Я и моя мать.

Антонина задумалась: «Почему бы нет? Только неудобно как-то. Денег, что ли, предложить?»

— Хорошо, я подумаю. Но только вы должны будете взять с меня плату.

— За что? — удивление Михаила было таким искренним, что Антонина на миг почувствовала себя неловко.

— За питание, уход… ребенок у меня очень подвижный, вы же знаете.

— Да что мы, тарелку каши или пирожок Фросе пожалеем? Ну а то, что Фрося шебутная, так это замечательно! Может, она и Сашеньку расшевелит, та у нас все больше книжки рассматривает, уж до нашей библиотеки добралась!

Антонина больше не раздумывала: в ночь ей нужно было выходить на дежурство. Вечером, приведя Фроську к Михаилу, она познакомилась с бабушкой Саши. Та оказалась гораздо старше, чем думала Антонина, но была полна сил и энергии. Девочек она сразу усадила за стол, налив им по чашке молока и поставив перед ними тарелку со сладкими пирожками.