Два тигра

Они посмотрели на ограду и увидели двух повстанцев, которые перелезли через нее и спрыгнули среди обломков.

— Мне кажется, я уже видел эти два огромных тюрбана, — сказал Сандокан.

— Да, вчера вечером, после ужина, — отвечал Тремаль-Найк. — Эти люди сопровождали командира, спрятав лицо.

Оба индийца посмотрели снизу на окна, внимательно оглядели стены башни, затем снова перебрались через ограду и исчезли с другой стороны.

— Они пришли убедиться, что мы не вырвали решетки и не проломили стены, — сказал Сандокан. — Дурной знак.

В этот момент послышался лязг замка, потом железная дверь со скрежетом повернулась на своих петлях, и появился вчерашний офицер в сопровождении четырех шейхов, вооруженных карабинами, и двух солдат, которые несли корзины.

— Как провели ночь, господа? — спросил он с насмешливой улыбкой, которая не ускользнула от Сандокана.

— Прекрасно, — ответил тот. — Смею, однако, заметить вам, что у нас с пленниками обращаются если и не столь любезно, то более заботливо. Если для нас нет постелей, то можно принести хотя бы сухих листьев. Надеюсь, война еще не истребила все ваши деревья?

— Вы тысячу раз правы, господа, — ответил офицер. — Но я не думал, что вам тут придется провести всю ночь. Я полагал, что вас расстреляют еще до рассвета.

— Расстреляют нас!

— Я так думал, — сказал индиец с натянутым смешком. Он, кажется, уже пожалел, что у него вырвались эти слова.

— По какому праву здесь расстреливают иностранцев, ни в чем не замешанных? — спросил Сандокан. — Какие обвинения выдвинуты против нас?

— Я не могу ответить вам, господа. Здесь командует генерал Абу-Хассам. Мне кажется, есть люди, которые подталкивают его к тому, чтобы вас расстреляли как можно быстрее.

— Кто эти люди? — спросил Тремаль-Найк, подойдя ближе.

— Я не знаю.

— Тогда я тебе скажу: это презренные туги, эти подлые сектанты, которые бесчестят Индию и которых вы совершенно напрасно привлекли под свои знамена.

Офицер не ответил; однако по его взгляду было видно, что ему нечего возразить.

— Правда, что именно туги требовали нашей смерти? -спросил Тремаль-Найк.

— Не знаю, — пробормотал он.

— И вы объединились с этими убийцами? Мы уничтожили их логово в болотах Раймангала и тем сослужили Индии великую службу. А вы за это хотите нас расстрелять? Иди и скажи своему генералу, что он не солдат, который сражается на свободу Индии, а убийца.

Офицер нахмурился и сделал нетерпеливый жест.

— Хватит, — сказал он. — Это не моего ума дело. Мой долг — повиноваться и больше ничего.

Он приказал своим людям поставить на пол обе корзины и вышел со своим эскортом, не добавив ни слова, с громким лязгом захлопнув дверь.

— Черт возьми! — воскликнул Янес, когда они остались одни. — Этот бедняга слегка лишил меня аппетита. Он мог бы сказать нам это и немного позднее. Решительно, этот человек плохо воспитан.

— Они собираются расстрелять нас! — воздел руки к потолку Тремаль-Найк.

— Не очень-то приятная новость, не так ли, мой бедный друг? — изрек португалец, к которому уже возвращалось его обычное хладнокровие. — Что ты скажешь об этом, Сандокан?

— Что эти канальи туги сильнее, чем я предполагал.

— А мы-то думали, что перебили их всех!

— А вместо этого оказались у них в руках, друг Янес, — ответил Сандокан. — Если мы не найдем способ выскользнуть отсюда, не знаю, чем кончится эта остановка, которую я не предвидел.

— Да, поищем способ уйти, — сказал Янес. — Но только плотно позавтракав. На полный желудок идеи приходят быстрее.

— Удивительный человек! — воскликнул Тремаль-Найк. — Ничего его не выбивает из колеи!

— Нужно смотреть на вещи философски, — ответил португалец, смеясь. — Разве на нас уже навели ружья? Нет еще. А значит…

— Янес — мой предохранительный клапан, — сказал Сандокан. — Сколько раз я обязан был даже своей жизнью его рассудительности и хладнокровию.

— К дьяволу болтовню! — воскликнул Янес. — Посмотрим лучше, что нам принесли эти мошенники. Черт побери! Вот еще одна мысль, которая лишает меня остатков аппетита.

— Какая? — спросили в один голос Сандокан и Тремаль-Найк.

— А что, если эти продукты отравлены?

— Какая странная мысль! — воскликнул Сандокан. — Если бы они захотели избавиться от нас, кто бы им помешал расстрелять нас?

— Наверное, ты прав, — ответил Янес.

Он открыл корзины и извлек оттуда лепешки, жареную антилопу, рис, приправленный рыбой, бутылку пальмового вина и даже сигареты.

— Они довольно щедры, — сказал он. — Неплохое меню для приговоренных к расстрелу.

И, забыв о своих страхах, он с аппетитом вонзил зубы в лепешку.

— Канальи! — заорал он тотчас, скривившись. — Они положили туда камней. Я едва не сломал зуб.

— Камни? — воскликнул Сандокан.

— Там внутри что-то твердое.

— Посмотрим.

Он взял лепешку и разломил ее надвое. С удивлением он увидел внутри патрон, торчащий в ней среди мякиша.

— Ого! — воскликнул он. — Что это такое?

Янес проворно завладел патроном, разглядывая его с живейшим любопытством.

— Внутри должно что-то быть, — сказал он.

— Я тоже так полагаю, — ответил Сандокан.

— Может, это положил Бедар? — спросил Тремаль-Найк.

— Посмотрим, посмотрим, — пробормотал Янес.