Два тигра

Он вынул патрон и достал из гильзы маленькую бумажную трубочку.

— Так, так, — пробормотал он.

И осторожно, чтобы не порвать бумагу, развернул записку. В ней было всего несколько слов, написанных голубыми чернилами.

— Это по-индийски, — сказал он. — Возьми, Тремаль-Найк, ты скорее прочтешь.

— Здесь только три слова, — ответил бенгалец.

— Читай.

— «Ждите сегодняшнего вечера».

— И больше ничего? — спросил Сандокан.

— Нет.

— Даже подписи нет?

— Ничего, Сандокан.

— Кто бы мог прислать нам эту записку?

— Только один человек: Бедар.

— Ждите сегодняшнего вечера, — повторил Янес. — Он что, решил перепилить решетки на наших окнах?

— Как бы то ни было, у нас есть надежда, — ответил Сандокан. — Великая удача, что мы его встретили. Я щедро вознагражу этого человека, если он поможет нам.

— Ждите вечера… Лишь бы нас не расстреляли до вечера, — с сомнением сказал Янес.

— Обычно это делается по утрам, — заметил Тремаль-Найк. — Наверное, они решили повременить с нами.

— И все же не верится, что они расстреляют нас, даже не выслушав доводов в нашу защиту, — сказал Сандокан.

— Им некогда разбираться с нами, мой дорогой Сандокан. Чего ждать от людей, которые пару недель назад жестоко расправились с европейцами, не пощадив ни женщин, ни детей? Кто мы для них? Шпионы, а значит, люди, которых в военное время ставят к стенке без церемоний даже и в более цивилизованных армиях. Но пока мы все-таки еще живы, воспользуемся этим, чтобы прикончить мой запас сигарет.

И этот храбрец, не беспокоясь больше о завтрашнем дне, неторопливо, со вкусом, раскурил сигарету, наслаждаясь изысканным ароматом манильского табака.

В течение дня не произошло ничего особенного. Никто не входил в тюрьму: только за оградой опять появились два индийца в огромных тюрбанах, которые произвели столь же тщательный осмотр, как и утром.

Солнце уже заходило, когда вошел офицер в сопровождении своей охраны и двоих индийцев, которые принесли ужин.

— Ну что, они убедились наконец, что мы не английские шпионы? — спросил его Сандокан, как только тот вошел.

— Боюсь, наоборот, — ответил офицер, потемнев лицом.

— Значит, нас расстреляют завтра на рассвете? — осведомился Янес совершенно спокойным тоном.

— Не знаю, впрочем…

— Не стесняйтесь, продолжайте. Мы люди не очень впечатлительные.

Офицер посмотрел на пленников с удивлением. Это спокойствие людей, уже приговоренных к смерти, изумляло и озадачивало его.

— Вы думаете, я просто пугаю вас? — спросил он.

— Ни в коем случае, любезный, — ответил Янес.

— Вы военные?

— Мы не женщины, вот и все.

— Если бы я был генералом, то, клянусь, пощадил бы вас, — сказал офицер искренне. — Жалко убивать таких храбрых людей…

— Скажите, — перебил его Сандокан, — нас расстреляют без суда?

— Кажется, так.

— Какие же улики имеет генерал, чтобы не верить тем, кто пришел сражаться бок о бок с ним?

— Кажется, кто-то предоставил ему доказательства.

— Что мы шпионы?

— Я этого не знаю, господа. Лучше отдохните пока и окажите честь этому ужину. Тут есть даже пирог, который вам посылает один сипай. Он знает одного из вас по прежней службе.

— Бедар? — спросил Тремаль-Найк.

— Да, Бедар.

— Поблагодарите его от нашего имени, — сказал Янес, — и передайте ему, что пирог обязательно будет съеден.

Офицер сделал знак своей охране и вышел с грустным лицом. Ему и в самом деле было не по себе от сознания, что таких людей собираются расстрелять без суда и следствия.

— Пирог, посланный Бедаром! — воскликнул Янес, когда дверь закрылась. — Посмотрим, что в нем такого, что может нам пригодится.

Он осторожно открыл корзину и вытащил аппетитный пирог в форме башни, с блестящей золотистой коркой, украшенный засахаренными ананасами.

— Черт побери! — сказал португалец, вдыхая его запах с видимым удовольствием. — Вот не думал, что индийцы такие искусные кондитеры и что мы найдем здесь подобный шедевр.

— Он, должно быть, куплен в городе, — сказал Тремаль-Найк.

— Однако любезный человек этот Бедар!

— Скорее хитрый, чем любезный, — сказал Сандокан, беря вилку и собираясь приподнять верхнюю корочку пирога. — Тут наверняка что-нибудь запрятано.

Он осторожно снял корочку и тут же издал возглас удивления и радости.

— Ого! Так я и думал.

Башня была пуста, но на дне виднелись какие-то предметы, которые Сандокан поспешил извлечь.

Это был большой моток шелковой веревки, не толще простого шнура, но очень прочной, способной выдержать человека, четыре пилки и, наконец, три ножа.

Последним он достал листок бумаги, на котором по-индийски было написано несколько слов.

— Читай, — сказал он, передавая листок Тремаль-Найку.

— Это от Бедара, — ответил бенгалец, — что за парень! Ну и молодец!

— Что он пишет? — спросили нетерпеливо Янес и Сандокан.

— Что ночью придет к башне, где будет ждать нас и держать наготове слона, чтобы облегчить нам бегство.

— Как он смог найти слона? — воскликнул Янес.

— Вероятно, нанял его в Дели, — ответил Тремаль-Найк. — Это дело несложное, если есть несколько сот рупий, сумма небольшая, которой может владеть и сипай.