Два цвета

Музыка звучит все громче. Тео становится рядом с Гельмутом. Урсула и Рейнгольд присоединяются к ним. Последним становится Дитер.

Все поют:

Мы молодые волки,
Мы дети фюрера…

А н д р е й. Они сумасшедшие! (Кричит.) Сюда! Сю-да! На помощь! А… а… а!

Все замолчали.

(Кричит.) На помощь! Помогите!

Г е л ь м у т (вскидывает автомат). Замолчи, или я убью тебя!

Конец первой части

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ПОДВАЛ.

А н д р е й  сидит, прислонившись к парте. У р с у л а  с автоматом в руках наблюдает за ним.

А н д р е й. Урсула!

Урсула не отвечает.

Урсула!

Урсула молчит.

Ты что, не слышишь меня?

У р с у л а. Нет.

А н д р е й. Послушай, Урсула.

У р с у л а. Не хочу. Замолчи.

А н д р е й. Там, наверху, раненые… Там мой друг Володя… Он спас мне жизнь, а я для него еще ничего не сделал… Он вытащил меня из воды, из ледяной воды, зимой. Снарядом пробило понтон, а он вытащил меня… Ты слышишь?

У р с у л а. Нет.

Входят  Г е л ь м у т, Д и т е р, Т е о. Они приносят ящики со взрывчаткой, складывают их.

Г е л ь м у т. Я считаю, что бикфордов шнур надежнее.

Т е о. Ты можешь считать что угодно, но бикфордова шнура у нас нет.

Г е л ь м у т. А эта… твоя машинка… не сработает раньше времени?

Т е о. Часовой механизм обычно не подводит.

Гельмут, Дитер и Тео уходят.

КУРТ. ВООБРАЖАЕМЫЙ РАЗГОВОР

А н д р е й. Вот они, твои немцы, Курт…

К у р т. Да, Андрей, это мои немцы.

А н д р е й.

«Кто скачет, кто мчится под хладною мглой?
Ездок запоздалый, с ним сын молодой…»

Помнишь, ты думал о том, каким он станет, твой сын? Посмотри на них, Курт. Разве они люди?

К у р т. Люди, Андрей. Они заблуждаются, но они люди.

А н д р е й. В них нет ничего человеческого, если они могут… если они способны… Они таскают эти ящики, видишь? Ты понимаешь, зачем они их таскают?

К у р т. Да, понимаю.

А н д р е й. А я ничего не могу сделать… Они связали меня… Я кричал, но меня не слышат, тут такие стены… Их пятеро, кажется, они не похожи друг на друга, но все они… Ты посмотри на эту девчонку… она и автомат держать не умеет, но если я пошевельнусь, она выстрелит. Нет, Курт, они уже не люди.

Курт. Люди. И если им суждено остаться в живых, ты увидишь, что они люди.

А н д р е й. Ты говоришь так потому, что ты тоже немец.

К у р т. Я говорю так потому, что я коммунист.

ПОДВАЛ.

А н д р е й. Объясни мне, Урсула, я все-таки не могу понять. Ты сидишь с автоматом и сторожишь меня. Но ведь это же ты, ты спасла мне жизнь. Зачем ты это сделала?

У р с у л а. Не знаю. Не могла смотреть… на это.

А н д р е й. Не могла смотреть. А когда вы взорвете раненых и меня вместе с ними? Как ты на это будешь смотреть?! Ах, да… ты этого не увидишь, вы успеете убежать.

У р с у л а. Замолчи.

А н д р е й. А если не замолчу, будешь стрелять?

Урсула молчит.

Развяжи меня, Урсула.

У р с у л а. Я сказала — молчи! Слышишь? Молчи!

А н д р е й. Ноги затекли… Развяжи хотя бы ноги.

У р с у л а. Нет.

А н д р е й. Слушай. Ты же девчонка, тебе не может быть по душе эта затея Гельмута. И не только тебе — всем вам. Почему же вы помогаете ему?! Боитесь его?

Урсула молчит.

Нет, не понимаю. Ты выбила нож из его рук. Не побоялась. Почему же ты вместе с ними идешь на такое преступление?!

У р с у л а. Если скажешь еще хоть слово, я буду стрелять.

А н д р е й. Пожалуй, и правда выстрелишь. Гельмут ведь приказал в случае чего стрелять. Я-то удивился: зачем он тебе дает автомат?.. А ты… смотри-ка, настоящий солдат.

У р с у л а. Я выполняю приказ.

А н д р е й. Выполняешь приказ? Тебя этому научили в приюте?

У р с у л а. В каком приюте?

А н д р е й. В котором тебя подгоняли прутиком.

У р с у л а. Откуда ты знаешь, что я была в приюте?

А н д р е й. Я это понял, когда ты рассказывала об этих девочках-подкидышах.

У р с у л а. Как ты догадался?

А н д р е й. Не знаю. Может быть, потому, что у меня тоже нет родителей.

У р с у л а. А у меня есть. Я их не знаю. Я их никогда не видела. Они бросили меня. И я ненавижу их.

А н д р е й. Я знал одного человека… немца. У него был сын. Совсем маленький. Его отдали в приют, потому что его мать посадили в концлагерь. Он, наверное, тоже думает, что его подбросили.

У р с у л а. Какое тебе дело до меня, до моих родителей! Я немка, а ты русский, и мы с тобой враги!

А н д р е й. Нет, вы все-таки не люди. Я думал, хоть в тебе есть что-то человеческое!

У р с у л а. Ты хочешь, чтобы я предала их? Они выполняют свой воинский долг. И я должна быть с ними до конца!

А н д р е й. От тебя зависит жизнь многих людей, ты можешь их спасти… Даже дикари не убивают раненых.