Два веса, две мерки (Due pesi due misure)

Возле очередного светофора вереница автомашин в сотый раз остановилась. Джулио вдруг захотелось, чтобы произошло что-нибудь из ряда вон выходящее: автомобильная катастрофа, государственный переворот, землетрясение. Тогда можно было бы не ехать на авиационную выставку и не брать интервью у министра! «Позвольте, ваше превосходительство… Каково мнение вашего превосходительства?.. Покорно благодарю, ваше превосходительство…» Пока мотор работал вхолостую, Джулио нервным движением включил радиоприемник, и тут же из динамика послышался шквал аплодисментов.

«Венский филармонический оркестр под управлением маэстро Герберта Караяна исполнит концерт для фортепьяно с оркестром ми-бемоль мажор, опус семьдесят три Людвига ван Бетховена. Солист Эдвин Фишер».

На светофоре зажегся зеленый, и машины разом тронулись с места. Джулио прибавил звук, из радиоприемника хлынули громкие аккорды рояля: казалось, Фишер сидит за своим инструментом тут, в багажнике автомобиля. Джулио прикрыл глаза; теперь он различал только красные огоньки передней машины. Оркестр подхватил музыкальную тему, начатую пианистом. Джулио машинально следил за красными огоньками, горевшими впереди. Теперь у него было такое чувство, будто он очутился ночью в густом лесу и прислушивается к шуму водопада. Он отчетливо видел, как пенится вода, и даже различал мельчайшие серебристые брызги — музыкальные ноты, что вспыхивали на мгновение, точно искры света во тьме… Красные огоньки передней машины начали отодвигаться все дальше и дальше. Джулио открыл глаза, нажал на акселератор и догнал удалявшийся автомобиль. Потом снова прикрыл веки и вновь услышал шум водопада, и опять музыкальные ноты стали вспыхивать в мозгу светящимися жемчужинами. Когда оркестр подхватывал лейтмотив, вся темная лесная чаща вздрагивала, как будто под порывами сильного ветра. Красные огоньки передней машины то и дело стремительно удалялись, и всякий раз Джулио, широко раскрыв глаза, устремлялся за ними в погоню. Наконец он различил перед собой площадь, где находился авиационный салон: на ней уже скопилось множество машин, тщетно искавших места для удобной стоянки. На тротуаре перед зданием салона был выстроен взвод карабинеров в парадной форме — значит, министр уже прибыл и вошел внутрь.

Джулио вздрогнул. Успеет ли он взять интервью? Лучано придает этому материалу огромное значение. Если Лучано после закрытия выставки, после того, как будет закончена эта договорная работа, останется им доволен, то, быть может, предложит ему штатную должность в редакции. Ища, где бы приткнуться, Джулио вновь последовал за той машиной, которая шла впереди. Он заглушил мотор, нащупал в кармане блокнот и протянул руку, чтобы выключить радиоприемник.

Но не выключил. Снова прикрыл глаза и увидел прозрачный ручей, который медленно бежал в окутанном мраком лесу. Теперь, когда мотор автомобиля заглох, звуки музыки доносились яснее: казалось, Фишер исполняет анданте в двух шагах от Джулио, сидя у разверстой темной пасти своего рояля. Джулио открыл глаза и во второй раз увидел взвод карабинеров, построенный на тротуаре перед зданием авиационного салона. Рука снова потянулась за блокнотом. Из тесной машины зрелище походившей на луна-парк авиационной выставки с ярко освещенными павильонами, над которыми на флагштоках развевались разноцветные флаги, с шумной толпой и множеством машин на широкой площади показалось Джулио особенно нелепым и омерзительным. И вдруг неожиданная мысль молнией сверкнула в голове: «Если я пойду туда, то поступлю как проститутка…»

— Если я пойду туда, то поступлю как проститутка, — повторил он вслух.

Нет, он ни за что не выключит радио. Он дослушает концерт до самого конца, до последней ноты, сейчас он снова закроет глаза и станет слушать рондо — этот светящийся водопад звуков. Какое ему дело до министра, до этого интервью, до авиационного салона!..

«Летать! Летать! Летать!.. Авиарейсы во все страны мира!.. Двухместный самолет КЛ-24 для воздушного туризма…»

Нет, он не выключит радиоприемник, даже если от этого будет зависеть вся его дальнейшая судьба! Ведь дело идет о человеческом достоинстве, да-да, именно так! Только в том случае, если он дослушает концерт до конца, до последней ноты, он и впредь сможет чувствовать себя человеком — человеком, который ни разу в жизни не совершал воздушного путешествия. И Фишер сейчас именно для него — для него одного — исполнит рондо пятого концерта Бетховена.

Джулио смежил веки, опустил голову на скрещенные руки, лежавшие на руле автомашины, и перед его глазами вновь возник чудесный водопад звуков, светившихся в ночи.

Антонио Амурри

ПОЯСНЕНИЕ

Перевод Э. Двин.