Два веса, две мерки [Due pesi due misure]

— Послушай и постарайся меня не прерывать, — говорю. — Нельзя терять ни минуты, если хочешь выйти завтра со всей командой на поле. Сейчас полицейские рыскают по району и держат наготове пару центнеров железа, чтобы заковать в него тебя и твоих игроков.

Ого Пальма смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

— Наручники? — говорит. — Полиция? Что за ерунду ты порешь?

— Не успели мы скрыться, — отвечаю, — как я услышал сирены у Вилла-Варикоза.

— Басни! — отрезал Ого Пальма. — Во-первых, не понимаю, зачем полиции вздумалось нас искать. И потом, никто не знает, где мы скрывались.

— Видишь тот сверток на полу? — говорю и показываю на Черный Свитер. — Так вот, там фотограф и журналист из газеты «Пенальти». Они крутились возле Вилла-Варикоза. В «Пенальти» все знают, где вы скрывались, а полиция знает, у кого спрашивать.

— Собачьи морды! — воскликнул Ого Пальма.

— Теперь слушай в оба уха, — говорю. — Я тоже хочу задать тебе парочку вопросов, а ты отвечай честно. И помни: будешь врать — вернемся назад и вместе с фургоном въедем во двор Централки. Тогда завтра вы не выйдете на поле, и «Апатиа» выиграет матч, даже не ударив по мячу. Понял?

Чувствую возле правого уха чью-то ногу. Откидываю ее ударом головы, оборачиваюсь.

Это — нога массажиста, который успел очухаться.

— Кончай, — говорю, — я не нуждаюсь в массаже.

Массажист попытался подняться, но тут фургон дернулся, и он откатился к левой стенке.

— Что задумал этот тип? — спрашивает Семестре.

— Пока не могу понять, — отвечает Ого Пальма. — Ты к нему не лезь, попробуй лучше разбудить ребят.

Семестре почесал свою лысую голову, взглянул на меня, потом осмотрелся вокруг.

Взял свой чемоданчик с белым крестом и принялся за дело.

Настал момент пробуждения. Кто зевает, кто отдувается, кто сердито бормочет.

Я снова прицелился глазами в Ого Пальму.

— Итак, во сколько ты вышел из дому вчера утром?

— Без четверти восемь, — отвечает Ого Пальма. — У меня была назначена встреча с ребятами точно в восемь на проспекте Вечный Зуд. Там — наш клуб. Возле клуба нас ждал автобус. Мы все в него сели и без четверти девять приехали на Вилла-Варикоза. Автобус пустым вернулся назад, а мы остались.

— Ты не возвращался домой после полудня?

— Скажешь тоже! Что я там потерял? Я ни на минуту не оставлял ребят.

— А из твоих ребят никто не возвращался в город?

Он выплеснул на меня литра два своего зловонного дыхания.

— Не мели чепухи, — говорит, — никто не выходил за ограду виллы. Да и на чем они могли поехать в город? Автобус тут же вернулся назад, а на вилле даже самоката нет. Куда ты, интересно, клонишь?

Вижу, что все футболисты пробудились. Четверо за моей спиной слушают не отрываясь. Еще четверо снова принялись играть в карты. Остальные развязывают узел с Черным Свитером и Треножником.

— Полиция, — говорю, — нашла труп под кроватью в твоей квартире.

Ого Пальме понадобилось добрых сорок секунд, чтобы переварить эту новость, но, и переварив ее, он не смог вымолвить ни слова.

— Речь идет о центральном нападающем «Апатиа», — говорю.

Такое впечатление, что все вдруг окаменели. Слышен лишь шум мотора. Потом один очнулся, за ним еще один.

Слышу тихое «Ой!».

— Что он сказал?

— Кто умер? — спрашивает третий.

Потом все начинают говорить, кричать, забрасывать меня вопросами:

— Капустини?

— Умер Орала?

— Ну и дела, друзья!

— Значит, завтра игры не будет?!

— Но как все случилось?

— Его убили и сунули под кровать.

— А кто убийца?

Ого Пальма не отрывает от меня взгляда, и у меня такое ощущение, что вся кровь бросилась ему в ноги.

— Это шутка, — выдохнул он так тихо, что я в общем гаме едва его расслышал.

— Нет, не шутка, — говорю. — Твоя сестра пришла ко мне сегодня утром и поручила мне распутать это дело. Я частный детектив, и меня зовут Яко Пипа.

Вся команда осаждает меня, словно я прорвался с мячом к воротам и собираюсь забить гол.

Ого Пальма, работая локтями, протолкался вперед, и его нос очутился в десяти сантиметрах от моего.

— Не верю я всей этой истории, — говорит он.

— Есть у кого-нибудь транзистор? — спрашиваю.

Их нашлось сразу три, и из всех трех полились сообщения о курсе валют на бирже. Мы их прослушали молча. Потом стали передавать прогноз погоды на завтра.

Переменная облачность, если хотите знать, с вероятностью ливня вечером после игры.

А затем последовала новость.

«Как мы вам уже сообщали полчаса назад, — говорит диктор, — в квартире тренера „Буйни-клуб“ совершено зверское убийство. Жертвой преступников стал знаменитый футболист Капустини, центральный нападающий „Апатиа-клуб“. Вся команда „Буйни-клуб“ вместе с тренером исчезла неизвестно куда, и ее разыскивает полиция. Весьма вероятно, что завтра „Буйни-клуб“ не выйдет на поле. Но если команда и выйдет на матч, всех ее игроков немедленно арестуют. Населению, и особенно болельщикам, мы рекомендуем сохранять полнейшее спокойствие. Орала Капустини был одним из наиболее одаренных футболистов, он…»

Больше никто не слушает. Двое выключили свои транзисторы, а из третьего доносится невнятное бормотание.

Оглядываюсь вокруг и вижу лица, похожие на выстиранные и повешенные сушиться полотенца.