Читаем Два выстрела в небо полностью

Когда Гриф открыл дверь и увидел его лицо, пропустил без лишних вопросов. Влад молча прошёл на пропахшую сигаретным дымом кухню. Сел на табуретку возле приоткрытого окна.

— Ну выкладывай, — ровно произнёс Гоша, садясь напротив.

Грифу было далеко за пятьдесят, а то и за шестьдесят. Прозвище ему на редкость подходило. Потрёпанный, с собранными в жидкий хвост седыми космами и цепким взглядом матёрого хищника. Он мало рассказывал о своём прошлом, кроме того, что когда-то был в той же конторе, что и Седой. Забитые тюремными татухами руки намекали об отсидке в местах не столь отдалённых, хотя в речи и повадках Грифа мало что напоминало бывшего заключенного. Влад рассказал ему про все свои недавние приключения, включая данное обещание. По долгому молчанию Гоши понял, что дело — дрянь.

— Знаешь про такое? — хмуро спросил он.

— Немного, но слышал, — кивнул Гриф и покачал головой. — Эк тебя угораздило.

Влад усмехнулся. Ну кто бы сомневался. Странно только, что в этот раз обошлось без его привычного призрака смерти. Устала она, видимо, предупреждать, чтобы не лез, куда не надо.

— Что, совсем всё плохо?

— Ну как тебе сказать, — задумчиво протянул Гриф. — Вариантов у тебя не особо много. Самым простым решением было бы отвезти в лес двух не очень приятных родственников. Гарантий, как ты понимаешь, никаких, но при удачном раскладе могло бы сработать.

— Ага, а если бы у бабушки был бы член, она была бы дедушкой, — хмыкнул в ответ Влад. — Ещё варианты будут?

— Ты посиди пока здесь, — произнёс Гриф, поднимаясь из-за стола. — А я питерским ребятам позвоню. Надумаешь курить — включи вытяжку.

Влад молча проводил его взглядом. Мысли волей-неволей закрутились вокруг слов Гоши. За родственниками не пришлось бы даже далеко ходить. На соседней улице по-прежнему жила сестра матери с мужем. Они вырастили Влада после того, как погибли его родители. Где-то в пригороде обосновался их родной сын с тремя или четырьмя детьми. Ни с кем из них Влад практически не общался. Не то чтобы тому были какие-то веские причины, просто так сложилось. Во время редких телефонных разговоров его обязательно звали в гости, он обещал заехать, но так и не приезжал. Влад бездумно поводил взглядом по холостяцкой кухне Грифа. Возле плиты лежала пачка сигарет. Рядом стояла банка с окурками. Сразу же захотелось курить. Влад дёрнул уголком рта — потом на улице покурит. Попробует потушить горящие нервы. Он и до Грифа понимал, что в этот раз влип по полной, но в глубине души всё равно надеялся, что старший товарищ что-то ему подскажет. Что-то, кроме самого очевидного пути, по которому Влад не пойдёт.

Когда Гриф вернулся на кухню, ничего обнадеживающего на его лице Влад не увидел.

— Пациент скорее мёртв, чем жив? — усмехнулся он.

Гоша молча подошёл к кухонной плите. Вытащил сигарету и, почиркав дешёвой пластиковой зажигалкой, прикурил. Включил вытяжку. Та натужно загудела.

— Говори как есть. За мной уж давно смерть ходит. Какая разница, когда.

— Большая, — отрезал Гриф.

Он глубоко затянулся. Поморщился и резким движением выключил шумящую вытяжку. Влад видел, что тот злился.

— В общем, ничего нового мне не сказали, — выдохнув дым, заговорил Гоша. — Как была всего пара случаев, так ничего и не поменялось. В отдел Седого я тоже позвонил, но и там тишина, хотя эта чертовщина у них прям под носом происходит.

— Всегда только здесь? — спросил Влад. — А что это вообще такое? Кто эти существа?

— Да хер их знает. Питерские предполагают, что это могут быть неупокоенные души.

— Ага, пусть ещё скажут, что это фашисты расстреляли отряд пионеров-каннибалов, и те теперь пожирают заблудших грибников.

— В том и проблема, что никто ничего не знает. За последние десять лет всего два случая. Ну, как ты понимаешь, выявленных. Если кто-то просто в тех местах пропал и не нашёлся, это уже другая история. Это проблема поисковиков, полиции и МЧС.

— Как думаешь, их можно убить?

— Да хер его знает. Может, и можно, но точно не в лобовую. Да и по кому ты стрелять собрался? По туману?

Влад помедлил. В голове неохотно провернулась тяжёлая мысль.

— Что стало с теми людьми, которые типа выявленные случаи?

— Погибли, — сухо ответил Гриф. — Один пообещал пальцы на обеих руках отрезать, но забил. Второй тоже что-то из той же серии.

— То есть они за мной придут? — уточнил Влад.

— Нет, скорее всего, это по-другому работает… Они вешают что-то типа метки или проклятья. Если жертва не выполняет условия, метка её убивает. После второго случая Питерские приезжали, чесали лес. Это лет восемь назад было. Тогда ещё и я в конторе работал. Ничего не нашли. Они потом хотели ещё раз с каким-то ведуном приехать, но у них там начались перестановки в руководстве. Ну и положили хер, как обычно.

— Как они погибли?

— Разрыв сердца, — Гоша помедлил, но всё-таки добавил. — Вроде как от сильного испуга.

— Даже так, — с усмешкой отозвался Влад и поднялся из-за стола. — Ну поглядим, чем меня эти черти напугают. Спасибо тебе, Гриф.

— А я тебе говорил, что нехер в одну рожу по лесам шастать. Надо было идти к Седому.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Коммунисты
Коммунисты

Роман Луи Арагона «Коммунисты» завершает авторский цикл «Реальный мир». Мы встречаем в «Коммунистах» уже знакомых нам героев Арагона: банкир Виснер из «Базельских колоколов», Арман Барбентан из «Богатых кварталов», Жан-Блез Маркадье из «Пассажиров империала», Орельен из одноименного романа. В «Коммунистах» изображен один из наиболее трагических периодов французской истории (1939–1940). На первом плане Арман Барбентан и его друзья коммунисты, люди, не теряющие присутствия духа ни при каких жизненных потрясениях, не только обличающие старый мир, но и преобразующие его.Роман «Коммунисты» — это роман социалистического реализма, политический роман большого диапазона. Развитие сюжета строго документировано реальными историческими событиями, вплоть до действий отдельных воинских частей. Роман о прошлом, но устремленный в будущее. В «Коммунистах» Арагон подтверждает справедливость своего убеждения в необходимости вторжения художника в жизнь, в необходимости показать судьбу героев как большую общенародную судьбу.За годы, прошедшие с момента издания книги, изменились многие правила русского языка. При оформлении fb2-файла максимально сохранены оригинальные орфография и стиль книги. Исправлены только явные опечатки.

Луи Арагон

Роман, повесть
~А (Алая буква)
~А (Алая буква)

Ему тридцать шесть, он успешный хирург, у него золотые руки, репутация, уважение, свободная личная жизнь и, на первый взгляд, он ничем не связан. Единственный минус — он ненавидит телевидение, журналистов, вообще все, что связано с этой профессией, и избегает публичности. И мало кто знает, что у него есть то, что он стремится скрыть.  Ей двадцать семь, она работает в «Останкино», без пяти минут замужем и она — ведущая популярного ток-шоу. У нее много плюсов: внешность, характер, увлеченность своей профессией. Единственный минус: она костьми ляжет, чтобы он пришёл к ней на передачу. И никто не знает, что причина вовсе не в ее желании строить карьеру — у нее есть тайна, которую может спасти только он.  Это часть 1 книги (выходит к изданию в декабре 2017). Часть 2 (окончание романа) выйдет в январе 2018 года. 

Юлия Ковалькова

Роман, повесть
Судьба. Книга 1
Судьба. Книга 1

Роман «Судьба» Хидыра Дерьяева — популярнейшее произведение туркменской советской литературы. Писатель замыслил широкое эпическое полотно из жизни своего народа, которое должно вобрать в себя множество эпизодов, событий, людских судеб, сложных, трагических, противоречивых, и показать путь трудящихся в революцию. Предлагаемая вниманию читателей книга — лишь зачин, начало будущей эпопеи, но тем не менее это цельное и законченное произведение. Это — первая встреча автора с русским читателем, хотя и Хидыр Дерьяев — старейший туркменский писатель, а книга его — первый роман в туркменской реалистической прозе. «Судьба» — взволнованный рассказ о давних событиях, о дореволюционном ауле, о людях, населяющих его, разных, не похожих друг на друга. Рассказы о судьбах героев романа вырастают в сложное, многоплановое повествование о судьбе целого народа.

Хидыр Дерьяев

Проза / Роман, повесть / Советская классическая проза / Роман