Два выстрела во втором антракте

— Значит, в мое революционное происхождение вы не верите? — спросил Игорь Сергеевич, усмехаясь. — Что ж… Могу предложить такую версию: меня к вам послал сенатор Максимилиан Трусевич. Слыхали про такого? Вижу, что слыхали. Расследуя убийство главы правительства, сенатор заинтересовался странным поведением охранных служб. Так он вышел на господина Стрекало, а от него — прямо на вас. И если вы не хотите верить в «революционную» версию, то я представлюсь иначе — как сотрудник сенатской комиссии. И уже в таком качестве, совершенно официально, вновь задам вам тот же вопрос: это вы послали в Киев своего доверенного человека, Стрекало? Вы дали ему задание организовать убийство премьера?

— Однако! — с чувством произнес генерал. — Эта сказочка еще почудесней будет, чем байка насчет Женевы. Нет, господин Игорь Сергеевич, или как вас там, эта ваша история тоже никуда не годится, и на нее я тоже не клюну. Никакая сенатская комиссия меня не тронет, и я ее не боюсь. Потому как пользуюсь давним доверием самого государя! Однако я вижу, что человек вы действительно интересный. А потому давайте покамест закончим нашу приятную беседу. И продолжим ее в другом месте, а именно во дворце, у меня в кабинете. Там вы мне изложите свои соображения, а я вам свои резоны. Сегодня у нас ведь 15-е? Вот давайте, заходите завтра, 16-го.

— Значит, мое предложение насчет господ Кривошеина и Гурко вас заинтересовало? — спросил Игорь Сергеевич. — Имейте в виду — я не шутил, предложение остается в силе. А насчет вашего приглашения зайти к вам в кабинет, так сказать, на огонек — я подумаю. И найду способ вам сообщить. А пока…

Тут выражение лица у Игоря Сергеевича внезапно изменилось: он выпучил глаза, словно увидел привидение, и, указывая рукой куда-то в сторону, воскликнул:

— Глядите, вон же он, вон! Сам Александр Блок!

Генерал Спиридович невольно обернулся в ту сторону, куда указывал клетчатый нахал, но ничего примечательно там не обнаружил. А когда повернулся назад, то не обнаружил на скамейке и самого клетчатого: тот исчез так же незаметно, как и появился.

Глава 16

— Что, правда со Сталиным разговаривал?

— Ну да, у них в редакции. Молодой еще, лет тридцать, я такого на портретах никогда не видел. А завтра мне к ним на летучку в редакцию идти надо, возможного провокатора разоблачать. Но меня, если честно, не это волнует. Меня Настя Романова волнует. Просто не знаю, что делать!

— А что такое?

— Дело в том… а можно еще чашку чаю? В этой ночлежке, куда меня Романов устроил, чаю вообще не дают, и в трактирах, куда я заходил, какой-то жидкий… Вот спасибо!

Ваня принял из рук Дружинина очередную чашку свежезаваренного чая, сделал глоток и даже зажмурился от удовольствия.

Встреча членов оперативной группы, собравшихся в полном составе, проходила в номере гостиницы «Астория», где уже третий день проживали Углов и Дружинин, после того как приехали в Петербург. Ваня в своем кургузом пиджачке и стоптанных башмаках диковато смотрелся среди богатой гостиничной обстановки. Недаром портье с некоторым удивлением смотрел, как господа из 202-го номера проследовали через вестибюль в обществе какого-то оборвыша. Углов отметил этот взгляд, но решил им пренебречь: пусть портье думает, что хочет.

Встреча Углова и Вани в Гостином дворе прошла, что называется, штатно: они сразу нашли друг друга. И теперь сыщикам предстояло обсудить полученные результаты и наметить план дальнейшего расследования.

— Так что такого с этой Настей? — напомнил Углов. — Ты что, влюбился в нее? И теперь не знаешь, застрелить ли ревнивого мужа или застрелиться самому?

— Если бы так! — воскликнул Ваня. — Нет, здесь все гораздо хуже. Речь идет не о любви, а о предательстве! Точнее, и о том, и о другом вместе.

— Ну-ка, скажи яснее, я не понимаю, — признался Дружинин.

— Это она всех выдает! Она с охранкой сотрудничает! И делает это из-за ребенка. Думает, что если большую часть организации пересажают, ее муж бросит всю эту революцию и они заживут как обычные люди. Это любовь ее на предательство толкнула!

Углов и Дружинин переглянулись. Оба не знали, что сказать. Потом Углов спросил:

— Ты уверен, что угадал правильно? Может, это все твои… галлюцинации, что ли?

— Нет, все сходится! Романов мне говорил, что провалы в организации начались полгода назад. А Настя на шестом месяце. И потом, какие галлюцинации? Нет у меня галлюцинаций! Она это, она! Вопрос в том, что теперь делать? Сказать Романову или не говорить? Если не сказать, она и остальных членов организации полиции сдаст, а там такие мужики классные есть! А если сказать — что он тогда с женой сделает?

Сказав это, Ваня вопросительно посмотрел на старших товарищей.

— Мне кажется, надо сказать, — посоветовал Дружинин. — Надо это предательство прекратить! А уж что потом Романов сделает — это будет на его совести.