Два выстрела во втором антракте

— Превосходно, голубчик, превосходно! Однако я вам ведь не пачку ассигнаций в карман сую. Истинно государственные люди не должны быть стеснены в средствах. Государство имеет возможность обеспечить своих защитников, используя не только наличные. Вы ведь человек, сведущий в технике, верно? Кто лучше вас сможет, например, руководить строительством новой железной дороги? Никто. Остается только получить концессию. Я вам в этом помогу. Скажем, на днях будет решаться вопрос о получении концессии на строительство новой дороги от Саратова на восток, в киргизские степи. Вложения предусмотрены колоссальные! Ну, как вам мое предложение?

Дружинин понял, что отказаться от такого предложения нельзя — можно потерять уважение собеседника, а с уважением — и доверие. Нельзя, так сказать, выпасть из образа. И он сказал:

— Весьма вам признателен! Разумеется, я буду участвовать.

— Вот и прекрасно, голубчик, вот и прекрасно! — улыбнулся генерал-лейтенант. — Что ж, не смею больше задерживать.

Дружинин сердечно распрощался с хозяином и направился к выходу. Открывая дверь кабинета, он обратил внимание, что она слегка приоткрыта. Это показалось ему странным: он хорошо помнил, что, когда они входили, генерал-лейтенант плотно закрыл за собой дверь. Поэтому, выйдя в коридор, он первым делом огляделся. Однако не заметил никого, кроме дочери Мосолова, Маши, — присев на подоконник в конце коридора, она гладила кошку. Увидев выходящего из кабинета гостя, сказала:

— Ну, что, посекретничали? Составили план по укреплению устоев? Папа́ все укрепление устоев заботит. А меня — только поэзия и живопись. Ненавижу политику!

— И правильно делаете, — ответил Дружинин и направился к выходу.

Глава 18

Следуя указанию Углова, Ваня решил не откладывать дело в долгий ящик и в тот же вечер отправился на квартиру Романова, чтобы разузнать у него как можно больше о загадочном «приезжем из Женевы» Емельяне Пугачеве, который, как потом выяснилось, никаким приезжим не был. Эта беседа с руководителем максималистов должна была стать последней, после нее Ваня уже не должен был возвращаться в комнату на Петергофском шоссе. Днем они с Угловым уже побывали на Расстанной, и Ваня познакомился со своим новым жильем.

К Романову Ваня отправился уже в десятом часу: смена на Путиловском заводе, где трудился революционер, продолжалась до семи, да еще надо было прибавить время на дорогу домой; а Ваня хотел застать хозяина наверняка и не быть наедине с Настей. Он не знал, как себя с ней держать после того, что узнал о ее предательстве.

Однако когда он постучал в дверь знакомой квартиры, открыла ему именно Настя — раскрасневшаяся, с растрепавшимися волосами и с тряпкой в руках.

— А, это ты… — сказала она не слишком приветливо. — Проходи, Сева вот-вот прийти должен.

— А что, его еще нет? — тупо спросил Ваня.

— Нет, как видишь. Ноги вон вытирай и проходи. На кухню проходи — я тут уборку затеяла, пока мужа нет, но в комнате еще не убралась.

Отказываться, идти обратно было глупо. Ваня послушно вытер ноги и проследовал на кухню. Вошел — и изумился произошедшей перемене. На стене висела карта Петербурга, на которой гость заметил несколько кружков, сделанных красным карандашом. На столе лежали детали двух разобранных револьверов системы «наган» и горсть патронов.

— Это что у вас тут за оружейная мастерская? — спросил Ваня, повернув голову в сторону комнаты, где слышались звуки уборки.

— А как же ты думал? — ответила Настя. — Сева к делу готовится.

— К какому делу?

— К акции то есть.

— Так что, он убить кого-то решил? — догадался Ваня. — Но ведь организация еще решение не приняла! Ведь хотели еще собрание провести, еще раз все обсудить!

— Ну, ребята у нас известные тугодумы, — отвечала Настя. — Мешкать горазды. А Емельян не такой. Он Всеволода сразу поддержал.

— Какой Емельян? — спросил удивленный Ваня. Он почувствовал, что со вчерашнего дня ситуация вокруг Всеволода Романова сильно изменилась.

— А Сева тебе разве не говорил? — в свою очередь, удивилась Настя. Она даже полы мыть перестала и все так же, с тряпкой в руках, появилась в дверях кухни. — Он вчера вечером пришел, даже, считай, ночью. Он у нас уже был раньше. Называет себя Емельян Пугачев. А какое настоящее его имя, мы не знаем, да и не надо — конспирация. У них с Севой беседа была. Мне муж потом все рассказал. Товарищ Емельян сразу его решение насчет акции одобрил. И цели подсказал, и помочь обещал — информацию собрать. Вот Сева и готовится.

— Но ведь Романов мне говорил, что с этим Емельяном дело нечисто! — воскликнул Ваня. — Что его за границей никто не видел!

— А Емельян это затруднение разъяснил, — сказала Настя. — Сказал, что ему еще в Берлине ищейки полицейские на хвост сели. И он, чтобы скрыться, внешность сменил и документы тоже.

— И какие же цели этот Емельян Романову подсказал? — спросил Ваня. — Наверно, кого-то из министров?