Два выстрела во втором антракте

И она крепко обняла шею инженера и чуть нагнула его голову к себе — так, чтобы их губы смогли встретиться…

Глава 20

«Сейчас… сейчас он меня догонит… — Одна мысль билась в сознании убегающего Вани. — Даже вон до того угла не добегу… Может, самому остановиться? Попробовать убедить, что все ложь? Нет, он не послушает… Но почему он не стреляет? Ах, да, у него же револьвер на кухне остался, разобранный. Да и не нужен ему револьвер. Он и так меня забьет, руками… Но кто это там на углу? Прохожий? Надо ему крикнуть…»

И Ваня из последних сил прокричал:

— Помогите!

Крик вышел негромкий, совсем неубедительный. И понятно, что прохожий не кинулся ему на помощь, а наоборот, сильнее вжался в стену дома. Ваня все же добежал до него и даже выскочил на перекресток, но преследователь был уже у него за спиной. Не желая получить удар в затылок, Ваня остановился и повернулся лицом к преследователю. И вдруг увидел, что прохожий, мимо которого он только что пробежал, выставил вперед бедро, так что Романов, не ожидавший такого подвоха, со всего размаха споткнулся и полетел на брусчатку.

Впрочем, оскорбленного мужа это не остановило — он тут же вскочил и кинулся на нового обидчика, готовый стереть его в порошок. Это у него должно было получиться — ведь Романов был выше на целую голову. Однако когда его пудовый кулак готов был обрушиться на голову Ваниного заступника, тот внезапно уклонился да еще и подтолкнул слесаря-революционера в спину, так что тот вновь оказался на земле.

При этом маневре неизвестный прохожий повернулся к Ване лицом, и тот наконец узнал его. Это был Углов! Узнав руководителя группы, Ваня испытал огромное облегчение. Он был спасен!

Между тем схватка продолжалась. Теперь она вступила в новую фазу. Романов понял, что имеет дело с опытным бойцом. Возможно, он даже заподозрил (и правильно), что прохожий оказался на этом углу вовсе не случайно и не является для Вани лицом посторонним. Поэтому, поднявшись с земли во второй раз, он не стал сразу кидаться на своего нового противника. Вместо этого он двинулся по кругу, вынуждая врага тоже поворачиваться. А затем наклонился, сунул руку за отворот сапога и достал оттуда короткий нож с широким лезвием.

Увидев нож, Ваня понял, что не должен расслабляться. Он шагнул вперед и крикнул своему революционному товарищу (теперь уже бывшему):

— Зачем вы? Остановитесь! Это все ложь, что ваша жена сказала! Ничего не было!

— Как же, не было! — прорычал Романов. — Вон вы какие оба красные стояли! Небось только что друг от дружки отскочили! Если Настя в чем и соврала, так в том, что ты ее силой хотел взять. Знаю я их, баб! Все они одинаковые, всем сладенького хочется! Ну, так я вам покажу сладенькое! Сперва дружку, тебе, а потом ей! Вот только с дружком твоим разделаюсь, а потом тобой займусь. Ну-ка, друг любезный, — обратился он уже к Углову, — пойди ко мне, пойди!

И, поскольку противник ничего не отвечал и не собирался приближаться, Романов сам шагнул к нему и сделал выпад ножом. Однако тут же выяснилось, что выпад был ложный, Романов лишь проводил разведку. Увидев, куда наклонился противник, уклоняясь от удара, революционер запомнил это, а сам продолжил движение по кругу.

Так продолжалось еще несколько минут: оскорбленный муж ходил по кругу, выискивая брешь в обороне противника, Углов спокойно ждал его нападения. Наконец революционеру, как видно, надоело это кружение; а может, он решил, что сможет нанести смертельный удар. Во всяком случае, он вдруг остановился, сделал один ложный выпад, другой, а потом кинулся вперед, собираясь если не зарезать врага сразу, то повалить его и добить на земле.

И этот план отчасти сработал. Углов отбил руку с ножом, но полностью уклониться от удара корпусом не смог. Оба противника повалились на землю, и там Романов наконец смог достать своего врага — нож задел Углову плечо, сюртук окрасился кровью. Революционер размахнулся, чтобы нанести следующий удар — он должен был стать смертельным. Однако майор оказался проворней. Пользуясь тем, что противник навис над ним, подставив открытую шею, Углов нанес сильнейший удар, ломая кадык, сминая трахею. Романов выронил нож и рухнул на брусчатку. Схватился обеими руками за горло, но это не помогло — удар оказался смертельным.

Углов поднялся с земли. Снял сюртук, ножом Романова отрезал полу от рубашки, протянул Ване:

— Перебинтуй потуже, кровь надо остановить.

— Может, в больницу поедем? — предложил Полушкин. — Или в гостиницу, а туда доктора вызовем?

— Лучше в гостиницу, — сказал Углов. — Ты давай бинтуй, потом попробуем извозчика поискать. Постой — слышишь? Вроде идет кто-то?

Действительно, из темноты доносились приближавшиеся шаги. Звук был какой-то странный: слышно было, что человек спешил, но шел при этом довольно медленно. Наконец стала видна приближавшаяся фигура, и тогда стало ясно, почему человек шел так медленно: это была Настя. Лицо ее выражало тревогу за мужа, в руках она несла какой-то узелок.

Увидев лежащего на брусчатке Романова, она кинулась к нему, лицо ее исказилось.