Два выстрела во втором антракте

— Все, теперь расходимся, — сказал кузнец, закончив работу. — Мы со студентом по домам, а вы ступайте вот по этим посадкам до железки. Там в четыре должен идти товарный на Выборг. У водокачки — знаете, где водокачка?

— Я знаю, — заверила Маша.

— Ну вот, у водокачки машинист притормозит и посадит троих товарищей на паровоз.

— Нет, этот план отменяется, — Маша покачала головой. — Товарищи говорят, что им нужно остаться в Питере. Дело не могут бросить. А главное — как с Николаем быть? Ему к доктору нужно.

— Тогда к водокачке я схожу, предупрежу наших, чтоб не ждали, — сказал кузнец. — А вы здесь оставайтесь. До темноты переждете, потом идите.

Когда кузнец и студент ушли, Маша взглянула на Дружинина и приказала:

— А ну, давай теперь тебя погляжу. Что-то мне твой вид не нравится.

Инженер сначала протестовал, но затем подчинился. Когда он снял пиджак, стало видно, что левая сторона рубашки вся в крови.

— Тебе тоже Алексею Сергеичу показаться надо, — сказала девушка. — Рана у тебя так и не зажила.

— А как мы доберемся до этого Алексея Сергеевича? — спросил Углов. — Пассажиры мы уж больно подозрительные: один тяжело раненный и без сознания, другой тоже в крови… Как бы «ванька» в полицию не сообщил…

— Да, вы правы, — кивнула Маша. — А я об этом не подумала. Придется идти, поискать аптеку.

— Зачем? — удивился Ваня. — Там есть собственные извозчики?

— Нет, — Маша усмехнулась его неосведомленности. — Там, как правило, есть телефон. Я телефонирую одному из наших товарищей, у которого есть лошади, он за нами приедет.

Девушка ушла, оперативники остались втроем, охранять Николая. Тот оставался без сознания. Три друга отошли чуть в сторону, чтобы посовещаться.

— Если бы не Николай, сейчас был бы самый удобный момент, чтобы тихонько уйти, — сказал Углов. — Я боюсь, что полиция станет прочесывать берег реки, и тогда нас обязательно обнаружат. А сделать это они могут: ведь легко догадаться, как легче всего сбежать с Аптекарского острова.

— Но мы не можем его бросить, — сказал Дружинин. — И потом… я бы хотел попрощаться с Машей.

— А вот это совершенно не обязательно, — возразил руководитель группы. — Ладно, чего попусту рассуждать. Давайте договоримся так: если появится полиция, двое будут отстреливаться, чтобы дать одному из нас возможность уйти. И этим одним будет Ваня. Не спорь!

Последняя реплика относилась к Полушкину, который как раз собирался возразить.

— Ты самый молодой, самый незаметный, тебе легче уйти, — стал объяснять Углов. — И потом, твой дар предвидения тебе тоже может помочь. Проберешься в Киев, вернешься в нашу эпоху, и уже оттуда постараешься нас выручить. Ну, по одной из тех схем, о которых мы говорили. А если руководство не разрешит — значит, такая наша судьба. Все, и никаких возражений! Давай, Игорь, бери у Вани «браунинг», и пойдем в дозор — ты вон туда, к насыпи, а я правее, к домам. Ты, Иван, если что, будешь уходить к железной дороге, а потом попробуй воспользоваться помощью эсеров — думаю, они не откажут. Все, пошли.

— Подожди, я что хотел спросить, — сказал Дружинин. — Когда ты заявил, что у нас в Питере еще есть дело, ты что имел в виду?

— Меня крайне заинтересовал твой рассказ о господине Мещерском, — отвечал Углов. — Получается, что именно он и есть тот кукловод, который организовал убийство Столыпина. Надо с ним еще раз побеседовать. И уже тогда можно возвращаться, с чувством исполненного долга.

— Согласен, — отвечал Дружинин.

Глава 34

К счастью, отстреливаться от полиции, прикрывая отход Вани, оперативникам не пришлось: прошло всего каких-то пятнадцать минут, и к сараю подкатила пролетка. На облучке сидел незнакомый господин довольно представительного вида — в котелке и пиджаке хорошего покроя. Это заставило Углова, несшего вахту в той стороне, предельно насторожиться. Но тут из пролетки выпрыгнула Маша, и его волнение сразу улеглось.

— Вот, это товарищ Иннокентий, он нам поможет, — сказала девушка.

— Где раненый? — спросил представительный Иннокентий.

Углов показал ему, как подъехать к сараю. Уже начинало темнеть, что было беглецам на руку. Они погрузили раненого в глубину пролетки, чтобы снаружи его не было видно. Следом залезла Маша и старательно подвинулась, освобождая место.

— Идемте, здесь еще двое могут сесть, — пригласила девушка, глядя на Дружинина.

Тот покачал головой:

— Все всё равно не поместятся, — сказал он. — А слишком большое число седоков может привлечь внимание. Нет, мы уж так, пешочком доберемся. Скажите адрес вашего Алексея Сергеича.

— Арсенальная улица, дом 6, — сказала Маша. — Но вы точно придете? Вам… тебе рану промыть нужно. А то может воспалиться. И к тому же…

Она не сказала: «Я хочу тебя увидеть», но он понял ее без слов.

— Мы придем, — заверил он. — Только опоздаем немного. Ну, езжайте, а то Николаю помощь срочно нужна.

Маша кивнула, возница тронул лошадей, и пролетка покатила прочь, быстро скрывшись за домами. Но пока она была видна, Дружинин видел, как Маша, обернувшись на сиденье, все искала его взглядом.

— Ну что, идем на Арсенальную? — спросил Углов. — Тогда веди, ты Питер лучше знаешь.