Читаем Два злобных изма: пинкертонизм и анархизм полностью

После многих дней лишений, иногда без воды мы оказались в мормонской деревне Блафф-Сити (Юта) на реке Сан-Хуан в ста двадцати милях к востоку от Денди-Кроссинга. Проезжая по этой неровной, бескрайней местности, мы не видели ни одного человеческого лица. Наши два человека с тридцатью лошадьми, которых они гнали перед собой, однажды ночью остановились в Блафф-Сити, а затем направились на северо-восток, в Нью-Мексико и Колорадо. К тому времени мы уже знали, что эти люди принимали участие в ограблении поезда в Вайоминге, поскольку они расплачивались неподписанными банкнотами, украденными при ограблении.

В Манкосе (Колорадо) на Денверской и Рио-Грандской железной дороге мы пустили наших заезженных лошадей на выпас, а сами с сёдлами, постельными принадлежностями и ружьями поехали на поезде в Дуранго (Колорадо). Отсюда мы пошли по следу на нанятых верховых лошадях и повозках, часто делая длинные переезды на поезде. В Ламбертоне (Нью-Мексико) мы потеряли след. Оперативник С. поехал на север к Пагоса-Спрингс, а я на двести миль к югу, в горнодобывающий округ Кочита (Нью-Мексико).

Наконец мы вышли на след в Моссо-Пасс и в Уэт-Маунтин-Вэлли в Колорадо, где снова его потеряли. Здесь С. по ложному следу поехал на север в шахтёрский лагерь Крипл-Крик, а я отправился на восток. Там, где нельзя было нанять ни лошадь, ни повозку, я прошёл пешком целый день и нашёл след, ведущий к реке Арканзас. Два человека и группа лошадей, две из которых были очень примечательны (одна серо-пегой масти, другая – кремовой), прошли через Гарден-Сити, Додж-Сити, Кингмен и Уичиту (Канзас), затем на юг через Колдуэлл и по Индейской территории, затем на восток в Арканзас-Сити и на север к Уинфилду, на восток к Коффивиллу (Канзас) и снова по Индейской территории.

В Маскоги (Индейская территория) ко мне присоединился оперативник Артур Спархок, которого отправили из Денвера занять место С. Он был в Монтане по тому же делу. Мы поехали в штат Арканзас до форта Смит и продолжили путь на восток к знаменитому Хот-Спрингсу. Здесь мы потеряли след. Я обшарил горы неподалёку, а Артур Спархок пошёл по ложному следу и преследовал каких-то преступников до Нэшвилла (Теннесси). Он телеграфировал мне, чтобы я немедленно приезжал. Я так и поступил, но скоро обнаружилось, что люди, которых он преследовал, были не те, что нам нужны, хотя они, очевидно, были преступниками.

Я был хорошо вознаграждён за путешествие в Нэшвилл, поскольку за своё короткое пребывание в этом городе я увидел больше симпатичных девушек на квадратную милю, чем где бы то ни было.

Здесь Артур Спархок заболел малярией и вынужден был вернуться в Денвер, а я поехал обратно в Хот-Спрингс (Арканзас) и наконец нашёл след, ведущий в город Литтл-Рок. Оттуда я шёл вниз по реке Арканзас через болота почти до устья реки. Возле лесопилки я обнаружил место, где грабители сделали остановку на ночь, а затем передали всех лошадей одному длинноволосому типу по имени Лакаттс, у которого были сыновья-преступники. Верхом на прекрасных лошадях – серо-пегой и кремовой – два грабителя поехали на север. В Кларендоне на Уайт-Ривер они свернули на восток, у Хелены (Арканзас) пересекли Миссисипи и попали в штат Миссисипи. Они проехали сто миль на восток через чёрный пояс, где негров больше, чем мух над бочкой с сиропом в августе, затем сто миль на юг, затем опять на запад к реке Миссисипи до лодочного причала выше города Роуздейл. Здесь они отдали своих лошадей старому негру, который исчез с ними в болотах. Затем они наняли негра, чтобы тот перевёз их на лодке через Миссисипи до устья реки Арканзас в штате Арканзас. Два преступника остались на одну ночь в посёлке лесорубов. Наутро один из них купил лодку и поплыл вверх по реке Арканзас, а второй на маленьком пароходике «Ту Бразерс» отправился вниз по Миссисипи. Они договорились встретиться через две недели в некоем неназванном месте. Я был от них в двух неделях пути, так что оказался в трудном положении. Я чесал затылок и думал, как снова выйти на их след. Я телеграфировал обо всём в Денвер, и мне приказали торопиться домой, чтобы присоединиться к оперативнику С. в Монтане и получить кое-какие сведения о знаменитых братьях Карри – Киде и Лоуни и их кузене Бобе Карри, а затем поехать в Маленькие Скалистые горы в северной Монтане и вступить в Дикую банду.

В Хелене, столице Монтаны, я провёл два приятных дня с оперативником С. и его другом мистером Н. П. Уолтерсом из Детективного агентства Уолтерса.

Я привёз для С. распоряжение ехать в Сан-Франциско (Калифорния), чтобы возглавить Национальное детективное агентство Пинкертона в этом городе. Место было предложено мне, но я отказался, поскольку знал, что совесть не позволит мне стать управляющим агентства в большом городе, где меня ждёт так много грязной работы. Я решил, что лучше остаться сыщиком и вдали от начальства вести себя так, как мне хочется.

Поскольку моя цель – уложить четыре года напряжённой работы в одну главу, мне придётся поспешить и рассказать обо всём кратко.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное