Двадцать и двадцать один. Наивность (СИ)

- Дорогие соотечественники, соратники, граждане, товарищи. В этот день мы все собрались сегодня для того, чтобы вспомнить о великом событии, которые развернулись в лоне нашей страны сто лет назад. Сегодня исполняется ровно век годовщины Великой Октябрьской Социалистической революции! Революцией, которая вспыхнула для всего народа ярким пламенем свободы. Революцией, с которой невольно связаны имена таких личностей как Владимир Ильич Ленин, Яков Свердлов, Иосиф Сталин и, конечно же, Лев Давидович Троцкий. Дата 7-ого ноября связана с потерей. С потерей класса пролетариата своих оков! В двадцать один час без двадцати минут холостым выстрелом разбудил Петербург крейсер “Аврора”, и выстрел этот значил сигнал к штурму Зимнего дворца. И теперь, спустя ровно сто лет, социалистическая держава вновь воскресла: ожили прежние идеи, надежды и мечты. Я уверена, что мы не разочаруем их: тех, кто ради нас, ради светлого будущего проделал весь этот кровопролитный путь от революции до окончания Гражданской войны! Народом наконец завладело самосознание, и он вырвал власть, принадлежащую только им, из лап кучки капиталистов. Чёрный октябрь девяносто третьего года омрачил нашу историю, однако в этом году над зарёй освещается новый Октябрь. Пока он не имеет цвета, не имеет названия, ибо история за нас расставит всё на свои места. Но я уверена, четвёртое октября запомнится истории красной датой! И теперь наша задача возродить социалистическую державу и построить то будущие каким его видели наши деды!

Закончив свою речь, Виктория приблизилась к мемориалу. На земле перед ней – мраморная плитка, отливающая после дождя словно серебром. На этой плитке читает по буквам – медленно, отчётливо.

“Вскрыть в 2017 году”.

Публика её слышит и рокот в сознании усиливается – волна возгласов и криков охватила площадь. Она обернулась к ним, стараясь произнести хотя бы: “этот день настал, товарищи...”, но более не в силах этого сделать. Её мысли только о той интриге содержимого серебряной плиты, а также о том, что через несколько минут эта интрига исчезнет.

В руках – паяльник. Виктория видит, как быстро вскрывают табличку, и её взору предстал длинный проход, уходящий таинственно глубоко во тьму. Теперь предстоит узнать – настолько глубокой окажется кроличья нора? Хоть мы не очень подходим на роль Алисы.

“Умница” сделала глубокий вздох, сняла кожаную перчатку с левой руки, ибо теперь, символизируя левую сторону оппозиции, Виктория зареклась отдавать в работе предпочтение именно этой руке, протягивает её вглубь отверстия. Первое, что она нащупала – было письмо, адресованное людям будущего. Дементьева сжала конверт и сунула в карман своего плаща – необходимо было вслух прочитать текст его содержимого перед народом, но у социалистки оставалось одно незаконченное действие. Дотянувшись рукой до самой глубинной стенки, она стала нащупывать подобие щели или отверстия. В слепую девушка подобного проделать не смогла, а потому ей пришлось просунуть голову внутрь коридора.

Сердце её замерло. В полутьме, освещаемой только естественным светом, Виктория заметила в левой стенке небольшую прорезь в виде овальной виньетки. Девушка сняла с шеи медальон и, судорожно дыша, прислонила его, словно ключом, к этому необычному отверстию. Если это действительно симплекс... Что-то скрипнуло, старый мрамор поддался и от прорези отодвинулась щель.

Требование дать фонарик – теперь конспирация была не нужна. Затем осторожное освещение поверхности мрамора. Стук сердца заглушил собственное дыхание. Она замерла, выжидая и растягивая мгновение на секунды, и оттолкнула открывшуюся дверцу. Мокрые, холодные, изодранные до крови пальцы дотронулись до чего-то вроде... пергамента!

С ужасом окоченения социалистка держала в своих руках пожелтевшую от времени стопку старых тетрадей, которая несмотря на такой долгий срок заключения оставалась в божеском виде. На лице девушки оседали снежинки, а изумлённые голубые глаза с разочарованием и безысходностью смотрели вглубь отверстия. Непонимание изумило её, Виктория была потеряна, не зная, что же было делать дальше.

- Что то не так? – насторожился Орлов, заглядывая за её плечо. Фигуру “Умницы” закрыли от глаз народа широким чёрным зонтом. – Что ты нашла?

- Нет! Не может быть, – повторяла она, лихорадочно качая головой в из стороны в сторону. – Неужели такие гигантские жертвы были отданы за... тетрадные листы?

Рукописи трепал ветер, на них ложился мокрый снег. И невозможно было позволить им исчезнуть. Однако на этот раз понадобиться больше времени, ибо победа следует за целью.

Комментарий к Глава 44. Глубока ли кроличья нора? Конец II периода.

====== Эпилог ======

Вставай проклятьем заклеймённый, вставай заклеймённый проклятьем

Лежащий по ту сторону радости мир...